Условная тюрьма была устроена на базе кафедры психологии Стэнфорда.
Лаборант-старшекурсник был назначен «надзирателем»,
а сам Зимбардо — управляющим.

Зимбардо создал для участников ряд специфических условий,
которые должны были способствовать дезориентации,
потере чувства реальности и своей самоидентификации.

Охранники получили деревянные дубинки и униформу военного образца:
и то и другое они сами выбрали в магазине. Кроме того, им выдали
зеркальные солнцезащитные очки, за которыми не было видно глаз.
В отличие от заключённых, они должны были работать по сменам
и возвращаться домой в выходные, хотя впоследствии многие
участвовали в неоплаченных сверхурочных дежурствах.

Заключённые должны были одеваться только в намеренно плохо подобранные
миткалевые халаты, без нижнего белья, и резиновые шлёпанцы. Зимбардо утверждал,
что такая одежда заставит их принять «непривычную осанку тела» и они будут
испытывать дискомфорт, что будет способствовать их дезориентации.
Их называли только по номерам вместо имён.
Эти номера были пришиты к их униформе;
от заключённых требовали надевать на голову туго сидевшие колготки, чтобы изобразить
бритые головы новобранцев, проходящих начальную военную подготовку.
Вдобавок каждый из них носил на лодыжке небольшую цепочку
— как постоянное напоминание о своём статусе заключённого.

Зимбардо на заседании сделал следующее заявление для охранников[7]:

Создайте у заключённых чувство тоски, чувство страха, ощущение произвола и того,
что их жизнь полностью контролируется нами, системой, вами, мной и у них нет никакого
личного пространства… Мы будем различными способами лишать их индивидуальности.
Всё это в совокупности создаст у них чувство бессилия. Значит, в этой ситуации
у нас будет вся власть, а у них — никакой.