Арест Царя

День 8/21 марта 1917 г. будет записан на позорнейшей странице Русской истории.

В то время как Государь, вынужденно отрекшийся от Престола
и вынужденно покидавший Свою великую миссию Верховного Главнокомандующего
российскими вооруженными силами в решительный момент Великой войны,
проявил исключительное благородство, всеми силами старался, ради блага России
и победы над неприятелем, облегчить задачу Своих преемников – Временному Правительству,
состоявшему из Его противников и личных врагов.

А это - последнее навеки заклеймило себя и всех своих приверженцев, издавна подготовлявших
свержение исторического государственного строя и работавших на революцию и, наконец,
захвативших власть в свои руки, целым рядом позорнейших и низких поступков.

Сразу же после сформирования Временного Правительства, это последнее взяло на себя
обязательство обеспечить Государю свободный проезд в Царское Село, свободное там пребывание
всей Августейшей Семье и, в случае Их желания, беспрепятственный отъезд заграницу.
Отрекшись от Престола, Царь обратился с письмом к кн. Львову, вверяя ему, как главе новой власти,
Свою судьбу и судьбу Своей Семьи.

Между тем, согласно показаниям благополучно бежавших заграницу бывших членов
Временного Правительства (кн. Львов, Керенский, Гучков, Милюков и др. – все масоны),
опрошенных судебным следователем Н. А. Соколовым, ведшим следствие по делу
об убийстве Царской Семьи (Н. А. Соколов. Убийство Царской Семьи, Буэнос-Айрес, 1969. Стр. 11-12, 270),
Временное Правительство уже 7 марта вынесло постановление об аресте Императора и Императрицы.

8-го марта в Могилев прибыли четыре думских депутата для ареста Государя.
В телеграмме кн. Львова сообщалось, что они будут сопровождать Государя в Царское Село,
как главу правительства, отказавшегося от власти, и что эта их командировка означает
проявление внимания к Государю. Это была бессовестная ложь. Как только Государь сел в поезд,
эти лица объявили Ему через генерал-адъютанта Алексеева, еще накануне осведомленного
об истинной цели их приезда, что Он арестован.

Государь прибыл в Царское Село 9 марта. Его встретил на платформе вокзала полковник Кобылинский,
новый начальник царскосельского караула. Свидетель Е. С. Кобылинский – говорит судебный следователь
Н. А. Соколов – показал: «В поезде с Государем ехало много лиц Свиты. Когда Государь вышел из вагона,
эти лица посыпались на перрон и стали быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам,
видимо, проникнутые чувством страха, что их узнают. Прекрасно помню, что так удирал тогда генерал-майор
К. А. Н-н (близкий друг Государя с детских лет) и, кажется, командир железнодорожного батальона
генерал-майор Цаблер. Сцена эта была весьма некрасива» (Н. А. Соколов, op. cit., стр. 10).

Государь проследовал в Александровский Дворец. Из многочисленных приближенных,
приехавших вместе с Ним, только один гофмаршал кн. В. А. Долгоруков пожелал сопровождать Его Величество.

Одновременно с Государем, в тот же день 8-го марта, участник «генеральского бунта»,
Командующий войсками Петроградского военного округа, заранее намеченный на эту должность
думскими революционерами и назначенный последним приказом Государя ген. Л. Корнилов
арестовал в Царском Селе, по постановлению Временного Правительства, Государыню Императрицу
Александру Феодоровну и Августейших Детей.

Так началось 16-месячное заточение Царской Семьи – сначала в Царском Селе, затем,
ссылка в Тобольск и, наконец, увоз в Екатеринбург, где Царственные Узники приняли мученические венцы.

«Лишение Царя свободы было поистине вернейшим залогом смерти Его и Его Семьи,
ибо оно сделало невозможным отъезд Их заграницу», пишет судебный следователь
Н. А. Соколов (Н. А. Соколов, op. cit., стр. 267).

Правда, Их Величества сами этого не хотели и считали эту возможность худшей из всего, что Их ожидает.
Об этих опасениях Они часто говорят в Своих письмах, написанных из заточения.
Но это лишь служит лишним доказательством Их исключительного благородства
и безграничной любви к России, и ни в какой степени не оправдывает действия Временного Правительства.

«Управляющий делами Временного Правительства Набоков признает в своих воспоминаниях,
что актом о лишении свободы Царя был завязан узел, разрубленный в Екатеринбурге»
(Ibidem, стр. 270).