«
Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил от вина, и опьянел,
и лежал обнаженным в шатре своём. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим.
Сим же и Иафет взяли одежду и, положив её на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего.
Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан;
раб рабов будет он у братьев своих. Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему;
да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему» (Быт. 9,20-27).
Если смотреть на эту историю привычным для нас взглядом, оценивая, что хорошо и что плохо, кто прав и кто виноват, то получается полная несуразица.
С точки зрения нравственных оценок, очевидно, что прежде всего во всём случившемся виноват сам Ной.
Тем не менее, мы почему-то должны признать его право самому судить своих сыновей.
Более того, что кажется уже совершенно абсурдным, проклятие достаётся Ханаану,
вся «вина» которого заключается лишь в том, что он является сыном Хама, который,
как нам кажется, перед своим отцом согрешил.
Сам же Хам как будто бы оказывается ни при чём, ему не достаётся ни проклятия, ни благословения.
Взятая сама по себе ситуация выглядит непонятной. Однако обратим внимание на то, как много общего у неё с ситуацией грехопадения.
В обоих случаях человеку открывается нагота, в обоих случаях результатом этого является проклятие и в обоих случаях проклятие достаётся тому,
кто, казалось бы, к делу прямого отношения не имеет. Действительно, в истории грехопадения за человека проклятой оказалась земля,
из которой человек был взят, а в истории с Ноем вместо Хама проклятие получил его сын.
Ранее, пытаясь осмыслить историю грехопадения, мы предположили, что проклятие может быть
не следствием уже содеянного, а являться необходимым условием того, чему ещё предстоит быть.
То есть змей был проклят не «за что-то», а «для чего-то». Посмотрим, не окажется ли пригодной
такая логика рассуждений в случае истории Ноя и его сыновей.
Начнём с того, что проклятие Ханаану прозвучало после того, как «Ной проспался от вина своего и узнал,
что сделал над ним меньший сын его» (Быт. 9,24) То есть здесь, как будто, явно указана причина «за что»
— за то, что сделал младший сын. Но, вот незадача, Хам, поступок которого мы обычно и считаем причиной
проклятия, едва ли может быть назван младшим сыном. Когда перечисляются имена потомков того или иного лица,
порядок следования их бывает либо прямой, хронологический (от старшего к младшему), либо обратный
(например: «Сыны Хама: Хуш, Мицрам, Фут и Ханаан« (Быт. 10,6)) Однако имя Хама находится посередине
между именами Сима и Иафета. Кроме того, Сим был старшим братом Иафета (Быт. 10,21).
То есть младшим сыном Ноя, скорее всего, был Иафет.
Есть, правда, ещё один вариант толкования. Иисус Христос у Евангелиста Матфея назван «Сыном Давидовым, Сыном Авраамовым» (Мф. 1,1).
Слово «сын» здесь имеет значение «потомок». В этом смысле младшим сыном Ноя может быть назван Ханаан, т.к. хронологически он
появился на свет последним. Однако про то, что сделал Ханаан в истории с Ноем, не сказано ничего. Поэтому указание на поступок
Ханаана как на причину проклятия совершенно лишено смысла.
Остановимся поэтому на том, что младшим сыном Ноя был Иафет. Что же сделал Иафет? — Вместе со старшим сыном Ноя Симом
он покрыл наготу отца своего. Доброе ли дело он сделал? — Мы привыкли думать, что да. Но тогда за что же проклятие?
Или оно всё же не «за что», а «для чего»? То есть Ханаану, возможно, предстоит быть рабом, помощником Сифа и Иафета
ради конечной цели,- дела, совершить которое должен последний сын Иафет.
Чтобы понять, о чём здесь идёт речь, вспомним, что «В начале было Слово» (Ин. 1,1) и многое из того, что сказано в Библии
становится понятным с использованием этого смыслового «ключа». Слово имеет внешнюю форму и внутреннее содержание.
Воспринимая слова, мы прежде всего встречаемся с формальным их выражением и лишь затем, если нам удастся понять сказанное,
эта форма наполняется для нас смыслом. Сравним теперь с тем, что сказано о сыновьях Ноя: «да распространит Бог Иафета,
и да вселится он в шатрах Симовых». Имя Сим означает «имя», а значение имени Иафет — «расширение».
То есть первый сын Ноя — это та работа, которую мы совершаем в связи с решением задачи внешнего оформления мысли,
формулировкой её. Последний сын — это работа по наполнению формы соответствующим содержанием (Иафет вселяется в шатры Симовы).
Появление формы — это явление слова миру, рождение его. Раскрытие же того смысла, который содержится в слове — это завершение,
конец истории «созревания», становления слова. Но между началом и концом есть что-то ещё. Хам — средний брат — делает то,
без чего невозможным оказалось бы дело его старшего и младшего брата. Он видит «наготу отца своего», понимает, в чём тот
нуждается и сообщает своим братьям. Но он — лишь «глаза»; «руки» же — это его сын Ханаан.
Ханаан — единственный из всех вышедших из ковчега на обновлённую землю, кто никогда не был на земле прежней,
«наполнившейся злодеяниями» (Быт. 6,13), ибо он родился в ковчеге. К нему вполне приложимы слова, сказанные о Себе Христом:
«вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира» (Ин. 8,23). Сходство на этом не заканчивается.
Христос в своей жизни получил от Бога не только благословение, о котором мы все хорошо знаем. Он получил и проклятие.
Вот что по этому поводу пишет апостол Павел: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано:
«проклят всяк, висящий на древе», — дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников,
чтобы нам получить обещанного Духа верою.» (Гал. 3,13-14) Кроме того, если мы вспомним, что народ Израиля, взращенный
и воспитанный Самим Богом, был приведён Им в землю обетованную, которая была в то же время «землёй Ханаанской» (Быт. 13,12),
мы поймём, что сходство это отнюдь не случайно.
Обещанное Богом Аврааму владение землёй обетованной — это не что иное, как обещание ему стать носителем той клятвы (проклятия),
которая была на Хананеях. Замечательно, что возможность исполнения дела, содержащегося в проклятии Ханаана, сынам Авраама
досталась отнюдь не легко. Её пришлось завоёвывать с оружием в руках. То есть то, что нам представляется великой бедой (проклятие)
здесь выглядит как великая ценность, как благо.
Хотя сказанное на первый взгляд выглядит рискованной игрой, в которой всё переворачивается с ног на голову, не будем спешить
с вынесением приговора. Вспомним, что все мы, Христиане, стремимся быть «рабами Божиими». Вспомним также и то, что сказал
Господь Своим ученикам, когда они спорили кто из них больший: «вы знаете, что князья народов господствуют над ними,
и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою;
и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 25-27). То есть рабство в данном случае — это не что иное,
как условие, исполнение которого даёт человеку возможность угодить Богу. Cоответственно, проклятие — это отнюдь не всегда что-то плохое.
Проклятие Бога — это задание, которое должно быть выполнено и обязательно будет выполнено. Чем оно обернётся для проклятого,
зависит от того, как он отнесётся к этому заданию.
Если мы начинаем противиться неизбежному — ничего, кроме страданий нам это противление не принесёт.
Если же, наоборот, постараемся понять что от нас требуется, если осознаем тот, казалось бы, очевидный для верующего факт,
что всё, что от Бога — благо, то знание о проклятии может стать, как это ни странно, источником вдохновения. Действительно,
если исполнения дела за которое мы добровольно берёмся желает Бог, если, более того, Он Сам является гарантом того,
что дело будет обязательно сделано, то мы можем делать это дело с радостной уверенностью, что усилия наши не окажутся
тщетными. Вот что говорит об этом «проклятый» Господь: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас.
Возьмите иго Мое на себя, и научитеся от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдёте покой душам вашим.
Ибо иго Мое благо и бремя Мое легко.» (Мф. 11,28-30)
Как бы мы ни хотели исполнять волю Божию, как бы мы ни желали сделать то дело, которое должно быть сделано,
у нас вряд ли что-нибудь получится, если мы не будем знать, в чём заключается эта воля, если мы будем «слепы»
по отношению к свету истины. Именно эта слепота как раз и является причиной того, что нам никак не удаётся сделать то,
что мы должны сделать. Именно она и есть причина страданий людей, которым досталось не благословение, а проклятие.
Исполнить своё предназначение не может ни слепой начальник (первенец — Сим), ни обладающий всем необходимым
для совершения и завершения дела слепой исполнитель (последний брат — Иафет). Зрение же, свет истины подаётся третьим,
через своего сына. Благословение, в отличие от проклятия, не связывает волю человека никакими обязательствами.
Благословение — дар, обещание блага. Однако благо это может быть условным. Так, благословение Иафета:
«да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых» может давать свои сладкие плоды тогда,
когда Иафет «вселится в шатрах Симовых», т.е. содержание Слова найдёт свою форму выражения, когда Слово
будет явлено миру. Но чтобы совершить это дело, чтобы «покрыть наготу отца своего», Иафет должен косвенно,
через своего брата Хама и его сына «увидеть», что нужно сделать
