ВОСПОМИНАНИЯ О ПРОРОЧЕСТВАХ СТАРЦА МИХАИЛА

Пророчества старца Михаила, странствующего священника, которому ещё в 1940-годах прошлого века было открыто будущее о том, что будут выдавать мировой паспорт (карточку), при этом будут ставить печать антихриста...

Рассказывает р.Б. N:

У меня бабушки две и мама — они были верующие. Они не имели паспортов. И я хотела рассказать, по какой причине они не имели паспортов.

Мои бабушки и мама (они умерли: мама — в 1989-м, бабушки — в начале 1990-х годов) не имели паспортов, т.к. у них отец Михаил был, он — гонимый священник (ну раньше все гонимые были священники…). И ему было от Бога открыто наше будущее. Вот он рассказывал… ну они тогда ещё не знали про нынешние бордовые (российские — прим.) паспорта, но он говорил (после войны это, бабушке было 36 лет после войны), что будут сначала зелёные паспорта (выдавали до 1974 года — прим.), потом будут красные паспорта (выдавали с 1974 года — прим.), а потом будут — бордовые паспорта, но их брать нельзя, потому что они будут уже от антихриста. Зелёные ещё можно будет брать, а красный — он будет “поспевший”, а бордовый будет — “переспевший”. «А бордовый лопнет, — говорит, — и из него выйдут карточки — змеёныши». Ему так было перед Богом открыто: «Кто возьмёт красные паспорта — будет рука чёрная по плечо. Кто возьмёт бордовые паспорта — по пояс будет чёрный перед Богом. Кто возьмёт карточки (это всемирный антихристовый паспорт, он говорил, будет по всему миру) — будет до колен чёрный перед Богом. И останется один шаг сделать до печати антихриста».   

Я ещё раз говорю, это было после войны, [когда] он говорил. Мои бабушки умерли, они не захватили, но я уже знала, в 1980-м году я ещё маленькая была, [когда] они рассказывали, но я уже знала про эти карточки. И при фотографировании, она говорила, в каких-то местах (когда фотографируешься на этот мировой паспорт) будут  печать ставить антихриста. Вот если бы она была живая, я, конечно бы, спросила. Вот она говорила, что карточки [когда будут] брать, и в то же время печать будет наноситься… И в то же время говорила, что, кто возьмёт — до колен будет чёрный и останется один шаг до печати антихриста… Вот тут как-то не совпадает, и я бы конечно спросила, но теперь уже и не спросить… И она говорила, будут карточки: пойдёшь в магазин, проведёшь — и можно будет купить. Я маленькая была, думала: (вот пенсию приносили, там написано было — “пенсионная карта”) хорошо же: не надо денег [с собой брать], возьмешь проведёшь карточкой, и пожалуйста — купи что надо. Ну маленькая была, глупая была, в 1980-м году ещё это было…

Про восьмой вселенский собор он ещё говорил: «Как будет Пасха 1 мая, в тот год будет восьмой вселенский собор». И вот в 1980-м году бабушка у меня всё переживала: там на 1 мая как раз выпадала Пасха [*] , и она переживала, что будет восьмой вселенский собор. Но не произошло этого. Но это в каких-то 1980-х годах… А вот в 2016-м году как раз произошло: и восьмой вселенский собор [**] , и на 1 мая как раз Пасха выпадала. Вот, они этого боялись, и они говорили, что когда произойдёт это — восьмой вселенский собор и на 1 мая будет Пасха, [то] через два года что-то произойдёт. Я не помню: то ли война, она говорила, произойдёт, то ли ещё что-то…

------------------------------------------------------
[* Православная Пасха выпадала на 1 мая только в 1994, 2005 и 2016 годах. Следующий раз это случится в 2089 году.]

[** Т.н. "Критский собор" 2016 года. ]
------------------------------------------------------

Потом она говорила, что будут за два года, перед войной, все ожидать, что комета упадёт. Но она не упадёт.

Потом она говорила ещё, что будут создавать такие организации, [чтобы] забирать ребятишек, особенно у верующих. По всей России будут забирать ребятишек. Я уже подросла, когда спрашивала: «А ребятишек заберут — что делать?» Она говорила: «Если придут забирать детей, надо такие слова говорить: “Не вам отдаю, а Богу!”».

Да много чего она ещё говорила…

Всё это начнётся, когда будет два рубля хлеб [стоить]. В 1996-м году у нас лично, здесь в Алтайском крае, два рубля хлеб был, и все удивлялись: «Ой, два рубля хлеб! Это же ужас!..» А я уже знала это, и как-то не удивлялась этому, что два рубля-то хлеб…

У меня много чего она рассказывала…

Про Китай она ещё говорила, что здесь (Алтайский край — прим.) Китай будет. Вот у нас лично здесь будет китайцы пойдут, и что по узду коней будет кровь. Вот [где] узда у коней — вот по это место будет кровь.

А перед Богом вот так паспорта́, поэтому у меня никто не брал, а я вот взяла паспорт, и до сих пор переживаю. По глупости, конечно, взяла… До 19-ти лет не брала паспорт, потом замуж пошла — надо же регистрироваться, муж ещё только не был воцерковлённый. Пришлось взять паспорт. А у меня вот не брали они паспорта́, как стали красные, бордовые…

У нас тут вот верующие были, они никто паспорта́ не брал. Вот одна, Елизавета, монахиня, говорит… ну как она монахиня… она “в психушку” монахиня, так скажем, была… И вот она, ни паспорта у неё тоже, ничего не было… она говорит: «Вот … [неразборчиво] только подумаю: “молочка бы…”, смотрю — несут молочка. Вот только о чём подумаешь, смотришь — несут».

Вот ещё что отец Михаил говорил. «Будут церква́ открываться, но входить в них нельзя будет». Это он точно говорил. И вот когда начали в 1989-м церкви открываться, у меня ещё бабушка живая была,  … [неразборчиво] устала, а мне так хотелось в церковь сходить, далеко я уехала, замуж вышла, уже верующих рядом нету, так охота было в церковь сходить… Ну мне там сон, конечно, приснился, открылся, что пока ещё можно ходить. И вот она говорила: «Как папу римского поминать будут в церквах — так ходить точно нельзя уже будет! Папу римского и “Верую…” сменят. И батюшки будут при последнем времени, говорит, будут в Боге сомневаться: а как мы будем жить-то без паспортов? На Бога надеяться не будут. Вот это она говорила. Ну не она, конечно, говорила, [а] вот этот отец Михаил, он всё-всё открыл.

И у нас тут кучка верующий, они никто паспорта́ не брали. Все без паспорта. Умирали все почти на Пасху. И сидели тут многие, много за веру сидели. Им «агенты Америки» приписывали. А молились в 1980-х годах: окна, конечно, все закроешь, чтоб [даже] щёлочки не было. И вот знаете они что ещё… Они всегда по старым книгам читали, всегда царя поминали. Потому что там, когда вот утренние и вечерние молитвы [читаешь], ну там «царь» же написано, пропечатано в старых-то книгах, старинных, и вот они царя всегда за здравие поминали. Они всегда его за здравие поминали почему-то, не знаю… И сказали, что он святой. Как там написано — они так и поминали.

Говорил, царь будет. Он так говорил: «Будет семь лет. Семь лет будет править антихрист: 3,5 года будет царь, и 3,5 — будет завершать уже антихрист окончательно. Полгода будет голод. Вытерпите [или: вы терпите?] только полгода».

Говорил, говорил, что царь будет. 3,5 года. Это я точно запомнила. И последний царь будет — Михаил (ну, наверное, царя так звать будут). И вот когда Горбачёв Михаил пришёл к власти, они все думали: ой, наверное, это последний…

А, ещё он, знаете, что говорил… «Всё, что написано в Апокалипсисе, это будет только про Россию». Ну, «ориентируйтесь, — говорит, — это примерно всё в России будет исполняться». Всё в России будет исполняться по Апокалипсису.

И ещё вот что говорил… Будет перед антихристом двенадцать… Вот как у Христа были двенадцать Апостолов, так и у антихриста будет двенадцать… ну как апостолы, только они не апостолы будут… Как это – не знаю… Это я что помню, я ещё маленькая была, когда это всё рассказывалось.

Он говорил, ещё будет “сеть” по всей Земле.

Он про страны говорил. Он про каждую страну почти говорил. Я только про Израиль запомнила, про Россию и про Афганистан. Про Афганистан он сказал: будет до скончания века, до Суда Божьего там горе будет. Про Израиль сказал: израильтяне все возвращаться начнут в свой Израиль, и Господь перед самым Пришествием [их, страну ?] помилует. Они хотят, говорит, по всей Земле… ну, плохо делают они по всей Земле… Но он говорит, Господь их перед самым Пришествием простит, и они немногие, но опомнятся, прощение у Господа попросят, придут к истинной вере.

И про Китай говорил, что на Россию пойдёт.

Про антихриста он говорил: первый год христиан не будут трогать целый год. Второй год — начнут уже сильно [притеснять], а на третий год — уже всё, уничтожать будут христиан. Или на второй год… но первый, говорит, не будут трогать пока христиан… (р.Б. N уже точно не помнит — прим.)

Вот надо было нам записывать всё… А это так говорилось, знаете как… вот соберутся семьёй, немножко, там, поговорят… [неразбрчиво] верующие немножко, там, поговорят… Знаю, что ему наши мысли были открыты. Вот бабушка моя, там, говорит: «Вот думаю…» «Клавдиюшка, не думай про это…», — вот так говорил.

Про аномалии ничего не говорил. Про НЛО говорил, про инопланетян. Бабушка говорила: «Вот отец Михаил сказал, в последнее время начнут появляться — бесы так обнаглеют, что даже начнут уже людям являться. Беги, не смотри! Никогда не смотри!».

«Будет народ, — говорит, — голый ходить. Вот увидишь, голый народ будет ходить. Доживёте до таких времён».

Царь Николай — святой. Они его почитали как святого. Я ещё говорила, приходила со школы (в советское время): «У них же были рабы, служанки, а вы их почитаете!..» Они говорили: «А у Сталина разве нету, что ли, служанок? И у Сталина, — говорят, — служанки есть. И сейчас у Брежнева есть служанки», — и я всё, я потом понимала, замолкала. Объяснялись. Они очень почитали царя, любили его, молились. Я люблю с детства царя.

О Серафиме Саровском говорил, что он поднимется, … [неразборчиво] пройдёт до Дивеево. И вот, я не помню, в 1990-м году, там (у меня мать-то умерла в 1989-м, а бабушка ещё жива была), и вот когда в 1990-м переносили [мощи], она говорила: «Наверное, это и есть, Серафим Саровский встал…» Ну как, образно говоря… А вообще отец Михаил говорил, что Серафим Саровский встанет и пройдёт. А они-то думали, когда в 1990-м году несли, по телевизору-то показывали, они думали, что вот это он и есть.

Ну вот только единственное говорил, ребятишек [будут отнимать]. Ну, сейчас я поняла, что это “ювенальная юстиция”, а вот он говорил: «Ребятишек если будут забирать, всегда говорите: “Не вам отдаю, а Богу отдаю!”». «И, — говорит, — ребятишки будут возвращаться».

А про голод он говорил: «Пшеницей запасайтесь, только пшеницей!»

Поезд, говорил, будет. Поезд. И мы если даже документы взяли, подбегайте к поезду, говорит, отдавайте все документы [тем], кто будет охранять (солдаты будут охранять поезд), и верующие садитесь в этот поезд, успевайте в поезд запрыгнуть. Говорит, здесь, в Алтайском крае пройдут поезда. 

Про Сергея говорил. Что при последнем времени будет Сергей. То ли митрополит, то ли ещё кто-то… Я не знаю, даже не могу сказать, кто… Но он будет какой-то православный, может быть военачальник, или ещё кто-то… Сергей… по имени Сергей. Кто — не знаю. Последний — Михаил.

А про паспорта он так сказал: будет красный, бордовый, а потом — карточки. Сначала “поспевший” (красный), потом — “переспевший” (бордовый), а потом лопнет, и из него “змеёныши” выйдут — карточки. Всемирный антихристовый паспорт — карточки.

Он ещё говорил: кто паспорта (красные) не возьмёт, и карточки, и печать (печать — это, конечно, самое страшное), вот даже он будет неверующим, но не возьмёт, — и к Господу пойдёт. Даже неверующим будет и не возьмёт — и то ему простятся все грехи.

И боялись, очень боялись паспорта брать советские. И вот у меня мама не работала из-за этого, конечно много претерпела… Самое главное, и мне наказывали… А у меня до 19-ти лет не было паспорта, а замуж-то собралась, да вот взяла. Раскаиваюсь…

Будут, говорит, коммунистов ненавидеть, и будут дома сжигать и колы вбивать — до такой степени будет.

И, она говорила, когда война будет, война будет вообще всемирная, … [неразборчиво: то ли “до Дамаска”, то ли “в домах”] там гореть будет, десять человек будет оставаться в городах, а пять или два — в сёлах. А потом, говорит, будет… не знаю, может быть царь придёт… заставляла “Верую…” учить: «Обязательно “Верую…” учите! Потому что настанет такое время: придут, спросят “Верую…”, если не “Верую…” не знаешь — будут убивать». “Верую…” обязательно заставляла нас учить. Вот мы “Верую…” учили обязательно все. Потому что, говорит, будет такое, что “Верую…” будут везде спрашивать, в России будут Символ Веры спрашивать.

Про католиков говорила, что: как будут поминать католиков и как будет окатоличивание церквей — так ходить нельзя. Как папу римского будут поминать — бегите с этой церкви.

В то же время, вот, понимаете, как… тут уже разногласие… В церковь они не ходили, потому что владыку Сергия (местоблюститель патриаршего престола — митрополит Сергий Страгородский — прим.) когда поставили, он что-то изменил. Что он изменил: то ли непоминание царя, то ли ещё что-то… Они вот уже тогда не хотели ходить… Ну, говорит, ещё можно было ходить. А вот когда папу римского, говорит, поминать будут в церквах — бежать надо. И вот у нас церковь была, она (у нас золотые рудники) вся из золота внутри, и вот они стояли кру́гом, держались за руки (вокруг храма — прим.), целый месяц стояли бабушки — чтобы церковь не обрушили. Но они потом через месяц власти обманули, сказали: «Мы не будем разрушать». И через три дня взрывчатку заложили — и разрушили. Как они плакали… Потом косточки уносили (там святые [мощи] лежали, или кто…), она говорила, мешками уносили: «Мы косточки, — говорит, — собирали, и уносили, хоронили…» Куда хоронили — тоже не знаю…

Они ходили в церковь. Но, понимаете, они переживали, что-то печалило их… То ли что царя не поминали… А как они ходили в церковь? У нас церквей-то не было. Вот они церковь, говорю, защищали, до последнего стояли, за руки держались, [потому что] хотели церковь у нас взорвать. Потому что — золото, у нас золотая церковь, внутри всё золото было. На руднике она стояла на золотом. А потом церковь-то и разрушили, взорвали, — ну куда ходить уже? Да ходить — уже и никуда не ходили они, всё.

Они Пимена очень почитали. И Пимена любили. Но они как… церкви-то не было… всё время… вот что-нибудь по телевизору в новостях слушали — Пимена, Пимена… любили… Ну… вообще старались не слушать этот… У верующих-то не стояли телевизоры, а у нас — ну, отец как-то сильно не относился к этому, у нас стоял телевизор. Так вот начинают что-нибудь про Пимена говорить — они, прям, любили очень Пимена…

Просто, говорит, до такой степени все развратятся… «Вот увидите, — говорит, — голые будут ходить. Вот это страшно будет. Это уже предантихристово время». Как пойдут, — говорит, — голые, так… Ну а сейчас видите сами…

Про Москву что-то ещё говорил… Москва сгорит. Афганистан… ну я говорила вам, что будут до конца, до Пришествия Господа… Они же чем-то, вот я не помню, чем они Бога прогневили, что они будут до скончания Века воевать в Афганистане. Вот он говорил, чем они разгневали Бога… вот не помню…

Он говорил: «Первого мая когда Пасха будет, тогда восьмой вселенский собор будет». И за два года перед чем-то. Вот перед чем — я не вспомню… То ли перед войной это будет за два года… И я нашему священнику говорила, ещё когда говорила, 2016-й подходил (Пасха в этот год выпала как раз на 1 мая — прим.), говорю: «Вот первого мая когда будет… Вот, наверное, нынче восьмой вселенский собор будет?..» Он говорит: «Нет. Это на Небесах только восьмой вселенский собор будет». Она говорит: «Это уже не восьмой вселенский собор будет, это уже плохой будет вселенский собор. Это уже еретический будет вселенский собор». «Вот тогда, — говорит, — что-то примут в Церкви после этого восьмого вселенского собора». А  что примут они — я не знаю… У нас священник говорит: «Не выдумывайте», — да и всё.

Ну а нас всё равно как-то… тут же у нас, мы в деревне живём, у нас получше маленько как-то так, чем в городах. У нас вот в городе, понимаете, в храме плитку положили крестами на пол. Я как увидела — мне чуть плохо не стало. Как — на кресты-то наступать? Я в церковь эту больше ходить не буду в городе. Плитки с крестами: ну как по крестам-то ходить?! Это же страшно.

Обувь будет с крестами, чтобы топтать кресты. Ещё отец Михаил говорил: при последнем времени [или: в предпоследнее время ?] как увидите обувь с крестами — всё, приближается.

Про старообрядцев говорил, что-то они приняли… что они не приняли: то ли Духа Святого, то ли что… Старообрядцы — нет, не надо с ними водиться.

Крестное знамение, говорил: чётко, тремя перстами: Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! Чётко, тремя перстами. Никакими не двумя! Это он научил, прям, строго нас. Меня бабушка строго учила: «Всё признают, крестов только будут не признавать в последнее время. Бояться крестов будут».

Сказали, когда пенсии поднимутся до такой степени высокой — это уже последнее время будет. Пенсия будет повышаться, по всей России высокая будет пенсия. Это последний шаг перед антихристом, перед печатью пенсия сильно повышаться будет. Её брать уже нельзя будет.

У нас тут старица была, Домна [***], но её… я не знаю, у нас тут бабушки ездили к ней. И Клавдия Устюжанина когда умерла, тут бабушки у нас ездили верующие к ней [на могилку ?]. Ну у нас бабушка одна только ездила к ней, к Клавдии Устюжаниной. И к Домне ездили, мы вот Домну почитаем.

------------------------------------------------------
[*** Блаженная старица Домника (Домнушка). В миру Капустина Домна Фадеевна, родилась в селе Нижне-Озерное Усть-Пристанского района Томской губернии в 1895 году. Осуждена Особой тройкой при ОГПУ по Запсибиркраю 13.06.1931 по ст.58-10 УК к 5 годам лишения свободы условно. Реабилитирована прокуратурой АК 26.07.1989. День упокоения - 13 января 1980 года. Новые свидетельства предполагают, что 13 января - это день погребения праведной молитвенницы.]
------------------------------------------------------

А у нас ещё слепенькая была бабушка, её даже к нам привозили, вот лично к нам в дом. Я маленькая была, я сильно не помню, но у меня сестра помнит, и рассказывала, говорит: «Слепенькая… А мы спрашивали: «Бабушка, как ты ходишь?»». Она ходила, представляете? Везде где надо, ходила. Она говорит: «Впереди меня клубочек катится — и мне Господь дорогу показывает». И тут какие молитвенники были… Вот, они почти все на Пасху умирали. Это же… не знаю, у нас считалось на Пасху помереть — это же очень-очень-очень хорошо. На первый день Пасхи.

У нас было много верующих, много таких. Они все — никто паспорт не имел. В советское время жили. Ну, тогда было легче прожить. Вот два года назад подруга мамина умерла, ей уже 80, она старше мамы была, и вот сколько грозились: перерасчёт будет, принесите паспорт! Паспорт требовали, и говорили: «Не принесём больше! Вот, никогда паспорта нету! Что это мы вам носим?!» Она помолится — и ей опять несут пенсию, помолится — и опять несут пенсию… Всё равно Господь давал и пенсию без паспорта. Там, допустим, вот одна вообще ни пенсию, ничего не получала — от всего вообще отказалась… Ей говорят: «А как же ты живёшь?» Она сильно не рассказывала, говорит: «А вот подумаю или Боженьку попрошу — один принесёт молочка, другой — дров, третий — ещё что-то…» Ей свет отрезали — она на плите готовила; помогали [ей]… Подвиг какой брали на себя. И несли его до последнего… [неразборчиво]. Да и сейчас, я знаю, последние тут доживают несколько без паспортов. И пенсию [им] носят, представляете? И если что-то расписываться — ничего вообще не берут, никогда не расписываются.

Кто-то пенсии брал, кто-то не брал, но главное — что без паспортов. Как они умудрялись это делать, я не знаю…

*   *   *

Бабушка говорила, что он был раньше священником. Но вот эти вот гонения-то все начались, и он как бы скитался. Он скитался, потом как бы юродство на себя принял при людях. Но и старался на людях не показываться сильно. Что он делал… молился, наверное, конечно… У меня фотография у нас была: он такой старенький, щупленький, с крестом таким стоит, в руках держит крест… Ну, фотография потерялась… бабушки-то умерли, фотография затерялась… И он бабушке отдал такую рубаху длинную и пояс, а на рубахе сзади была изображена икона Спасителя, и он сказал ей: «Клавдиюшка, вот тебе рубаха, я за ней приду, ты её сохрани». А был голод, и она её продала. И всю жизнь себя за это укоряла, что рубаху на хлеб обменяла.

Я не знаю точно, откуда он… Ну примерно знаю, там, откуда… Он ушёл — кучке верующим наказал, что вернётся… Он как бы сказал так: «Клавдиюшка, сохранишь рубаху — вернусь, не сохранишь — не вернусь». И … [неразборчиво] голод был, и вот он не вернулся… Куда он ушёл, что он ушёл — никто ничего не знает. Скитался он, в психушку…

У нас тут верующие такие сильные были. Один Александр был, он уже умер. И вот когда его в тюрьму сажали, и говорит, там такая комната… Во-первых, Господь как сказал: «Я вам Сам открою, что говорить». И вот когда заседание у нас тут было, у нас весь почти городок собирался его слушать. И он говорит, потом вот уже … [неразборчиво]: «Я не думал, о чём говорить, уста сами глаголали. Я всё по Евангелию им рассказывал». И там народу в … [неразборчиво] собиралось слушать, потому что, наверное, соскучились, в советское время его сажали за это — что он Бога-то видел… Лагеря прошёл, двадцать лет отсидел за веру. И он говорил: в такие мешки сажали — что не выжить было. Там гроб стоял, и сразу человек ложился — наутро [неразборчиво: изымали ?] — холодно сильно или что было… Он молился — они, говорит, удивились: пришли, а он живой. Дед Александр у нас такой был, он умер два года назад… Он этого отца Михаила знал.