Раба Божия Любовь Иваненко вспоминает, как она подошла к группе паломников и услышала их разговор с отцом Саввой: «Да, это масонские паспорта (о красных советских с пятиконечными звёздами). Это нельзя уже получать. Ну что ж… мне вас жалко… вам работать надо… крестик поставьте и распишитесь. А ещё дальше, те (российские) вообще нельзя. Это уже будут антихристские».

Когда отец Савва умер, Любовь увидела сон: отец Савва лежит на плаще, его схватили бесы и потащили. Любовь закричала: «Отец! Отец! Куда же вас потащили?!» А перед этим к ней подошёл юродивый Николай и говорит: «Скажи всем духовным чадам, что отец попал из-за нас, что он пожалел нас, попал в ад из-за этого паспорта (за то, что говорил: «ставьте крестики и расписывайтесь»). Молитесь сильно». Позже она увидела сон, что отца Савву вымолили: светлая комната, чад много, и Любовь там тоже была, все радовались. К ней опять подошёл блаженный Николай и сказал: «Теперь он в Царствии Небесном. Вымолили чада». Все чада усиленно молились, Литургий сколько заказывали везде…

Сейчас надо сильно молиться, плакаться, каяться.

Даже спасть в платочке надо, а то рогатики будут лазить в волосах, путаться там.

Блаженный Николай не менял паспорт, жил с зелёным. С этим же паспортом он ездил то ли в Иерусалим, то ли на Афон, сильно там каялся и плакал и молился за народ. Потом стал священником. Был больной, жил мало. У блаженного Николая был великий духовный старец. Николай хотел, чтобы его похоронили в пещерах Псково-Печерского монастыря, привозил его гробик, но его не приняли. Блаженный Николай тогда сказал, что на монастырь будет большая беда. Ходил вокруг монастыря всё время 150 «Богородиц» читал в 12 часов ночи с кадилом, говорил: «Надо за монастырь молиться, чтобы враги не подходили».

На воротах сидел старчик, собирал копеечки, покупал мешками зерно и кормил голубей. Говорил: «Голуби будут молиться. Голубей кормить, они будут молиться за весь мир и за монастырь особенно». Он предсказывал: «Скоро-скоро улетят все голуби (души священников), улетят на Восток и останется здесь пусто».

Отец Савва говорил: «Мои чада будут жить за границей» (понимают как отчуждение Печор от России).

Молитесь, кайтесь, потому что уже конец всему приходит.

Отец Иоанн (Крестьянкин ?) на проповеди сказал: «Я когда в тюрьме сидел, даже такого не было страшного времени, как сейчас. Читайте Откровение Иоанна Богослова, всё исполняется».

Говорил, что Господь своих не оставит, всё равно накормит, напитает. Запасайтесь травкой снетком, будете заваривать, как чай, дикая груша будет вместо картошки.

В последнее время своей жизни, когда он уже болел, его окружила молодёжь, он говорил: «Будут волшебные телефоны без проводов, и вся молодёжь будет ими увлекаться. Но это нельзя, это будет соединение с космосом. Люди будут заболевать от них».

Когда чада были взволнованы, что новые паспорта дают, они подошли к старцу и спрашивают: «Отец, а как быть? Некоторые говорят – можно брать, другие говорят – нельзя брать». А старец отвечает: «Эти красные паспорта (советские) уже брать нельзя, но учитывая то, что вы не выдержите, я вас благословляю ставить крестик и брать эти паспорта». Услышано от рабы Божией схимонахини Софии (тогда она была монахиня Варвара). По поводу нового красного паспорта она тоже обращалась к старцу: «Отец, как быть?» А он и говорит: «Этот паспорт ещё бери, только поставь крестик, а вот будут давать вкладыши в паспорта – это уже нам никак не подобает брать».

Воспоминания рабы Божией …: Мне приходилось как медработнику быть в келии старца, когда он болел. Однажды вечером поздно я ушла из келии, старец хорошо себя чувствовал, он был весёлым. А утром мне надо было пойти на смену, и я снова пришла в келию по делам к нему. Смотрю – старца не узнать: лицо землистого цвета, под глазами мешки, изменился до неузнаваемости. Я спрашиваю: «Отец, что с Вами?» Он молчит. Я опять: «Отец, что с Вами случилось?» Он опять молчит. Как медик я уже дерзновенно спрашиваю третий раз: «Вы не спали, да?» Он говорит: «Да, не спал». Я: «А почему не спали?» Старец: «А в эту ночь должен был кто-то не спать.» Я говорю: «А почему, отец?» Он опять молчит. Тогда я догадалась: «В связи с Олимпиадой, да?» Потому что знала, сколько недругов в Россию приехало. А старец отвечает: «Да, в связи с Олимпиадой». Я говорю: «А почему?» Старец: «А потому что в эту ночь одно из государств должно было быть проиграно». Я спрашиваю: «А как, отец?». Старец: «А знаешь, как людей в карты проигрывают?» Я говорю: «Да, знаю». Он говорит: «Вот так». Эта ночь стоила старцу полжизни, он изменился до неузнаваемости.

Ещё свидетельствовал старец: «Придёт время – я буду лежать за границей, и вы ко мне доступа иметь не будете». Он имел в виду Печоры. (примечание: Печоры уже были в составе Эстонской ССР, ныне независимая Эстония имеет территориальные претензии на Печорский район)

О патриархе Сергии: Патриарх Сергий слишком много сделал уступок советской власти.

О священнике Дудко: Чем идти таким путём, как он шёл, да не выдержать, так лучше уж идти как все. Очень часто подчёркивал: «История нашей страны очень сходна с историей еврейского государства. Мы не властны, мы пленники».

Очень почитал царскую семью.

Постоянно призывал к покаянию, к немногословию. Великим постом давал чадам благословение на 33 слова. Если не укладываешься в 33 слова – пиши на бумаге.

Говорил чадам: «Вы можете сами себя отчитывать – исполняя ежедневно Богородичное правило, читая Псалтирь, Евангелие».

Требовал, чтобы всегда писали свои грехи: «Сказать – хорошо, а написать – выше. Написано пером – не вырубишь топором».

На почти каждой исповеди отец Савва повторял: «Сейчас пастыри трёх видов: истинные, наивники и отступники». Постоянно говорил: «Кайтесь. Сокрушайтесь».

Ещё подчёркивал, что всё внешнее в нашей жизни имеет сугубо большое значение. Однажды во время херувимской он говорит: «Вот сейчас не положено опускаться на коленочки. Но мы давайте встанем на коленочки – покажем Богу наружное смирение. Потому что у нас нет смирения внутреннего. А мы покажем Богу наружное смирение, а за наружное нам Господь даст внутреннее». Сейчас приходится слышать часто от пастырей: «Да это всё внешнее, это всё наружное, это всё не имеет значение…» А старец подчёркивал, что всё внешнее переходит во внутреннее, и всё это имеет значение для души нашей, для спасения нашего.

Однажды отец Иоанн Крестьянкин чем-то очень досадил отцу Савве, и он ему сказал с глубокой грустью в голосе: «Иван, Иван… ты ещё поплатишься за это…» Предположительно, это было сказано в трапезной. А потом ещё однажды в трапезном храме был случай. Отец Иоанн всегда себя смирял. Отец Савва сказал: «Я ведь доморощенный, а отец Иоанн – тот богослов!»

Ещё в 70-е годы чадам с Украины говорил: «Вот, скоро приедете, это будет за границей, очень трудно будет сюда добираться». Тогда было непонятно, как Россия для Украины может быть заграницей.