Текст обращения к духовенству епархии митрополита Запорожского и Мелитопольского Луки
Всечестные отцы, матушки игуменьи, братья!
Христос Воскресе!
Все наши мнения, догадки, предположения о том, каким путем дальше Бог поведет корабль Церкви, могут легко разбиться о события, которые будут проходить в стране. К примеру, мы не можем исключить того, что ни сегодня, завтра, РНБО своим решением или Верховная Рада санкционируют богоборческие проекты и нашу Церковь запретят на всей территории подконтрольной Украине. Даст Бог этого может и не быть, но мы должны быть к этому готовы. Поэтому я бы сегодня хотел задать вопрос каждому из вас: «Как вы видите жизнь своего прихода в том случае если деятельность УПЦ будет запрещена в нашей стране»?
И следующий вопрос с этим связанный «Являемся ли мы Церковью»? Не спешите отвечать утвердительно. Кто помнит определение пространного катехизиса что такое Церковь?
«Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православною верою, законом Божиим, священноначалием и таинствами»
Скажу сразу: я лишь высказываю перед вами свое мнение по ряду вопросов, но никому его не навязываю.
Итак, Церковь в своем «земном аспекте»:
1) есть от Бога установленное общество верующих, объединенных православной верой, священноначалием и таинствами;
2) это общество возглавляется и управляется Самим Господом Иисусом Христом по воле Бога Отца;
3) все члены этого общества соединены с Господом как со своим Главой и в Нем – друг с другом, а также с небожителями;
Здесь нет ни слова ни о поддержки власти, ни о государстве, ни о чем том, без чего мы уже не представляем себе жизни прихода. Это может показаться для нас странным, но я хочу вернуть нас к истокам, понимания веры. Апостолы, проповедуя Христа и организовывая общины не переживали по поводу того, будет ли у них поддержка кесаря или нет. Церковь жила своей жизнью согласно четырём приведённым выше пунктам. Община умела сама решать внутри себя все вопросы, связанные с жизнеобеспечением своих как духовных, так и финансовых нужд. Я хочу, чтобы мы поняли очень важную вещь. Если наши приходы были направлены не на достижение духовных целей, а превратились в предприятия религиозно-коммерческой деятельности, обеспечивающие материальные нужды настоятеля и клира, и мы не можем представить своего существования без льготного налогообеспечения, то мы уже перестали быть Церковью. Такая церковная бутафория так или иначе предопределена к погибели. То, что мы имеем сейчас – это наше нежелание создавать приход в прошлом, погоня за сию минутным.
Церковный приход прежде всего это народ Божий, собранный вокруг Евхаристии. Это семья, в которой есть священник (отец) и прихожане (дети), есть вера в Бога, есть жажда спасения и молитвенного общения со Христом. Это жизнь в таинствах, покаянии, молитвах и духовном делании. А все что касается отношения к этой общине государства, это уже периферия, которая конечно может влиять на жизнь прихода. Если разбомбили дом семьи, то она от этого не распадается, а ищет возможности жить в новых условиях. Я хочу сказать о том, что если жизнедеятельность священника ограничивалась строительством, финансами, или служение преследовало меркантильные цели и прочее, а духовной связи с прихожанами он не сумел построить, то с потерей храма он потеряет и приход.
Сегодня приходит время предварительного суда над каждым из нас. Нужно будет отвечать перед Богом: кто мы, зачем носим рясы, какие плоды принесло наше пастырство за последние тридцать лет жизни, когда Бог дал нам возможность беспрепятственно проповедовать Слово Божие. Предварительную оценку в сдаче этого экзамена нам будут ставить наши же прихожане, но уверен, что она будет совпадать с Божьей.
Вопрос слияния с другой религиозной структурой, по моему мнению, в любом случае будет восприниматься как слабость, а в этих структурах нас будут всё равно воспринимать как «чужих и неполноценных, пятой колонной», ведь уже сейчас вы можете увидеть, что у них происходит – под общим названием они не сослужат друг другу.
Если же говорить непосредственно о результатах обретения УПЦ автокефалии, то они не сулят для нашей Церкви ничего хорошего.
Во-первых, ее не признает Константинополь. Последнему УПЦ в качестве независимой структуры не нужна. Фанар видит нашу Церковь либо частью «ПЦУ», либо частью непосредственно Константинопольского патриархата.
Во-вторых, УПЦ, как самостоятельно существующая единица, не вписывается в планы католиков. А они просты — добиться ликвидации нашей Церкви, влить ее «осколки» в «ПЦУ», а затем уже поглотить организацию Думенко, сделав ее униатской структурой, о чем граждане Думенко и Шевчук неоднократно заявляли.
В-третьих, Православию, как бы его представители не старались, попросту нет места в системе координат господствующей в мире идеологии, направленноё на Его уничтожение. Мироправители Православной Церкви в Украине никогда не дадут спокойно жить. Даже, если она станет трижды автокефальной и «желто-голубой». Ее все равно будут считать пятой колонной и заявлять, что ее автокефалия — «это уловка Кремля и ФСБ по сохранению своих агентов в Украине».
Поэтому, по нашему мнению, обретение автокефалии в любом виде – это всего лишь получение небольшой передышки перед началом еще большего наступления на Церковь. Давление будет нацелено на то, чтобы привести ее в новую унию. После принятия автокефалии всё равно последует насильственное слияние с «сцу», топ-менеджеры которой, не стесняясь, говорят о создании дорожной карты по объединению с униатами. Стратегически это приведёт к окатоличеванию нашей страны с дальнейшим созданием синкретической религии, чего добиваются апологеты экуменизма во главе с Западным и Восточным папами. Они являются орудиями в руках диавольских, которые исполняют поставленную перед ними цель – уничтожение Православия. Экспериментальной площадкой выбрана наша Церковь.
Не хочу быть пророком, но нас ждет тотальное уничтожение, если мы потеряем единство внутри Церкви. Закон диавольский «разделяй и властвуй» никто не отменял. Поэтому вспоминая историю Церкви, мы должны сохранять единство, претерпеть давление, не прогнуться, а с Божьей помощью выстоять. Либо создав внутреннее разделение, покрыть себя позором, который навсегда войдет в историю Церкви, от который мы ушли по собственному умозаключении. При этом навсегда раствориться в религиозном компосте, в который активно нас загоняют.
Не думайте, что только в первохристианские времена Церковь жила в катакомбных условиях. Подобная ситуация были и в новейшей истории Церкви.
После спецоперации силовых структур коммунистического режима по устранению патриарха Тихона, местоблюстителем был митрополит Сергий (Страгородского), подписавший всем известную Декларацию, из-за которой целый ряд достойных церковных иерархов и духовенства не признали его и перестали его поминать. Эти люди стали в оппозицию не только к митрополиту Сергию, но и по отношению к государственной власти. Среди них были такие выдающиеся пастыри как преосвященные Кирилл (Смирнов), Афанасий (Сахаров), Арсений (Жадановский), Серафим (Звездинский)….сотни священников и тысячи мирян. Все они перешли на нелегальное существование. Эти представители Церкви без храмов, монастырей, открытых богослужений, при тотальном на них гонении со стороны государства смогла выжить! И это им удалось сделать только благодаря мирянам, верным чадам Церкви Христовой.
Когда была возможность служили втайне по домам, когда было совсем тяжело, то владыка Стефан (Никитин) рассказывал о такой практике. Назначался один самый верны и преданный мирянин (или несколько по необходимости), за которым закрепляли определенное количество прихожан. Только он один знал священника в лицо и место его нахождения. Этот человек собирал у прихожан записки с их исповедями, пожертвования, и относил все это к священнику. Тот принимал исповедь по запискам, читал разрешительную молитву, а посыльному давал на руки запасные дары, что бы тот отнес их прихожанам. Они имели право причащаться через 10 дней после того, как их получили. Священник в это время молился за свою паству и нес сугубой духовный подвиг поста и бдения, за всех исповедников. Были и другие практики. Это не важно, важно другое. Верные относились к священнику как ко Христу, после Христа. Для них он был самым главным человеком в их жизни. Они понимали – арестуют священника они останутся без причастия, без исповеди, без богослужения. Поэтому готовы были лучше самим пойти в тюрьму, в ИТЛ, на расстрел, но не выдать священника. Выдать духовника это все равно что предать Христа. Эти миряне шли на смерть, ради священника, и это было для них сладким мученичеством за Бога. Вот такие были тогда миряне.
Зачем я все это говорю? Если бы мы смогли воспитать таких мирян, то нам нечего было бы переживать по поводу того – запретят нас, или не запретят. Будет к вам государство лояльным или нет. Если мы все же Церковь, то мы выживем в любых условиях. Потому что нет в мире такой силы, которая могла бы вас отлучить от Любви Божией во Христе Иисусе Господе нашем (Рим 8:38-39).
В заключении хочу привести слова святителя Григория Нисского: Итак, никто да не унывает, внося в Божественные сокровищницы по силам своим, но пусть пребывает в надежде исполнения обещания Сказавшего, что малое Он заменит великим, воздав небесным за земное, вечным за временное; эти же блага такого рода, что их ни мыслию нельзя постичь, ни словом изъяснить; о них учит богодухновенное Священное Писание: ниже око виде, ниже ухо слыша, ниже на сердце человеку взыдоша, яже уготова Бог любящым Его (1 Кор. 2:9).
Варфоломея.
