Великiя Минеи Четiи —» Изслѣдованiя

Игумен Макарий (Веретенников).
Великие Макарьевские Четьи-Минеи — сокровище духовной письменности Древней Руси.
Великий Новгород — выдающийся культурный центр Древней Руси. С его именем связаны древнейшие памятники нашей письменности: Остромирово Евангелие, богослужебные Минеи XI в. и др. Их созданию и сохранности способствовали два фактора: высокий культурный и экономический потенциал Новгорода и благоприятствовавшие исторические обстоятельства. «Орды Батыя не дошли до Новгорода, счастливо избегнувшего общего для всех русских городов разгрома. Поэтому Новгород сохранил рукописные богатства Киевской Руси, сохранил книжную образованность и, впоследствии, в течение веков снабжал Москву древними рукописями, летописями, предметами искусства» [1]. Академик М. Н. Тихомиров подчеркивает, что «новгородцы выделялись своей относительной образованностью» [2].

Активную роль в этом созидательном процессе играли новгородские монастыри и, прежде всего, соборный храм святой Софии, Премудрости Божией, и новгородские святители. «Помещались ли в доме Новгородского владыки, кроме... канцелярии, еще какие-нибудь учреждения, мы не знаем. Очень возможно, что именно тут, а не где-нибудь в другом месте работали ученые составители литописей и переписчики разных книг, дошедших в значительном количестве до нас и обозначенных местом их написания. Пишут здесь книги «владычные паробки». Владыки Новгородские собирают вокруг себя много писцов и заботятся о развитии при доме своем книжного дела» [3]. Книжными начинаниями известны такие Новгородские владыки, как архиепископы Моисей [4], Евфимий II и др. [5]. Во второй половине XV в. в Новгороде трудился плодовитейший писатель Древней Руси — афонский иеромонах Пахомий Серб [6]. Особое место среди владык занимает святитель Геннадий — богослов и полемист, библеист и литургист. «Старый Новгород в длинном ряду своего литературного наследства оставил один знаменитый памятник духовной или, точнее, священной письменности, который решительно выделяется, как Софийский собор среди многочисленных новгородских святынь, из всей родственной ему старой русской литературы. Это Библейский свод, то есть первое на Руси и во всем славянском мире полное собрание Библейских книг в славянском переводе, сделанное Новгородским архиепископом Геннадием в 1499 году» [7]. Продолжателем его трудов был архиепископ Новгородский Макарий (1526-1542), позднее — митрополит Московский и всея Руси (1542-1563) [8]. Он принимает уже усилия по собиранию всей духовной литературы в единый сборник — Великие Минеи Четьи (далее — ВМЧ).

На Руси к этому времени существовала различная переводная и оригинальная литература, имелись и «четьи» сборники. Их появление у нас восходит к Киевскому периоду. Они охватывали весь годовой период и имели в своем содержании жития, но не всегда с чтением на каждый день [9]. В последующее время идет постепенное заполнение лакун, а в конце житийного материала появляется гомилетический [10]. К числу таких памятников следует отнести Супрасльский сборник XI в., Успенский сборник XII-XIII вв. [11]. Отдельные тома минейного круга сохранились от XV в. Первый известный систематический опыт работы над житийным материалом связан с именем преподобного Нила Сорского и его учеников. «После смерти Нила Сорского (7 мая 1508 г.) в Кирилло-Белозерском монастыре переписали созданное им грандиозное собрание житий — годовой комплект Четьих Миней. Трудилось несколько писцов во главе с Гурием Тушиным, учеником Нила» [12].

М. Н. Сперанский следующим образом резюмирует ход развития Минейных сборников на Руси: «...Возникшая в IX или X в. Минея славянская пополняется греческими житиями под влиянием церковных уставов; эти жития заполняют сперва пустые числа; затем идут дополнения в виде вторых статей под числами. Это славянские, преимущественно юго-славянские, статьи исторического характера; затем характер Минеи понемногу начинает меняться, принимая поучительный оттенок — начало проникновения в Минею, сперва в кочце, а затем и внутри ее, поучений, похвальных слов, среди которых местные славянские сочинения играют заметную роль. Наконец, в макарьевское время выдвигаются жития специально русские и самый характер Минеи изменяется, превращаясь в своеобразную сокровищницу всех читаемых книг» [13].

При дворе святителя Макария в Новгороде так же, как и при архиепископе Геннадии, велась интенсивная литературная деятельность. По его благословению делается перевод Толковой Псалтири епископа Брунона Вюрцбургского, пишется житие и служба преподобного Михаила Клопского, житие болгарского мученика Георгия Нового, составляется Пасхалия на восьмую тысячу лет, ведутся летописные работы. Этим трудам предшествовала работа инока Досифея, племянника преподобного Иосифа Волоцкого, над исправлением текста Синайского Патерика по благословению архиепископа в 1528-1529 гг. [14].

В послесловии к Патерику он писал: «И ныне оубо и в нашей земли такая (подвижники. — И. М.) много бывают, но нашим небрежением презираеме и писанию не предаваема, еже некая и мы сами свемы, и о тоих не слышавша нехуже писанных зде» [15]. Работа над Синайским Патериком — это одно из ранних литературных начинаний святителя Макария, которое предшествует началу собирания Миней Четьих и взаимосвязано с ними [16]. Стремление инока Досифея собрать и записать сведения об отечественных подвижниках выразилось впоследствии в составлении им Волоколамского Патерика. Задачи, поставленные святителем Макарием, были значительно шире. Учитывая опыт архиепископа Геннадия по собиранию библейских книг [17], святитель Макарий начинает собирание и систематизацию всего агиографического, гомилетического, святоотеческого, духовного наследия на Руси для духовного просвещения и назидания [18], «чтобы знал грядущий род, дети, которые родятся, и чтоб они в свое время возвещали своим детям, возлагать надежду свою на Бога, и не забывать дел Божиих, и хранить заповеди Его» (Пс. 77, 6-7).

Созданные архиепископом Макарием Четьи-Минеи сохранились до нас в трех списках: самый ранний называется Софийским, так как был дан святителем в Новгородский Софийский собор в 1541 г. [19], полностью сохранился Успенский комплект Миней, данный им позднее в Успенский собор Русской Митрополии, и десять Царских Миней из числа подаренных царю [20].

Прежде всего, минейный материал при их создании был упорядочен. «Древняя книжность знала по крайней мере два принципа систематизации. Один, первоначально наиболее распространенный, был календарным — ему следовали различные богослужебные книги. Другой, появившийся несколько позднее, был алфавитным (древнейший памятник — «Азбучный Патерик»)» [41]. Чтения каждого дня в Макарьевских Минеях содержали в начале тексты обычного Пролога и Стишного. Затем следовали житийные тексты из различных Миней Четьих и, наконец, гомилетические произведения на данный день. В дни памяти евангелистов, пророков наряду помещались взятые из Священного Писания их книги, а в дни памяти святых отцов Церкви — их творения. Те материалы, которые нельзя было приурочить к определенному дню, помещались в конце Миней [42]. Содержание Миней весьма разнообразно: это и Священное Писание (выделяются Толковые Псалтири), и патристические, гомилетические, житийные тексты, учительные послания русских митрополитов и т. д. Приведем для примера роспись содержания Минеи на один день (19 ноября) по изданному оглавлению:

«/Л. 1025./ Память святаго пророка Авдеа. Нач.: Святый пророк Авдей бе от всей Сухемескыа страны Палестиньскыя.
— Святаго мученика Азиа чюдотворца. Нач.: От страны Асийскыя бысть святый Озия
— Святаго мученика Романа. Нач.: в Царство Максимиане нечестиваго царя мнозем крыющимся христианом. (Срав. л. 1022),
/Л. 1025 об./ Святых мученик Анфима, Фалалея, Христофора, Евфимье и чадеа и святаго моученика и Агафоника, иже от Кесария Палестиньскыа пострадавша при Максимьяне (1 заглавие).
— Притча святаго Варлама о временном сем веце. Нач.: Сего света житие человеческо мало временно.
/Л. 1026./ Слово святаго Иоанна Златоустаго, яко не подобает отимати чюжаго имениа, ни обидити вдовицъ. Нач.: В Костянтине граде бяше мужъ болярин именем Феогност.
/Л. 1027./ Мучение святаго моученика Варлаама. Нач.: Многыим христианомъ восхищающимся и мьсти предающемся.
/Л. 1028 об./ Сказание пророчества Авдиина. Нач.: Идумеем дед есть Исав Исаков сынъ.
— Пророчество Авдиино. Нач.: Видение Авдиино (Сказание и пророчество Авдиино те же, что и в полном списке Библии).
/Л. 1029./ Авдие (Житие). Нач.: Бе же Авдеи от Сухема.
/Л. 1030./ Память святаго пророка Авдия. Нач.: Сии тълкуется оубо раб Господень (срав. л. 1025).
— Святаго мученика Варлама. Нач.: Варлам мученик бысть от Антиохиа Соурьскиа стар оуже образом.
— Память святаго моученика Асиа. Нач.: Сей беяше при Диоклитиане цари от страны Саворъскиа (срав. л. 1025).
— Память святых мученик 150 воин иже съ святым Азием скончавшимся (имен нет).
/Л. 1030 об./ Святых мученик 12 воин иже мечемъ скончашася (имен нет).
— Святаго моученика Агапиа (Сказания нет).
— Святаго моученика Романа (срав. л. 1025).
— Притча святаго Варлама о временнемь веце (срав. л. 1025 об.).
/Л. 1031./ Слово святаго Иоанна Златоустаго, яко не подобает отимати чюжего имениа, ни обидети вдовицъ (срав. л. 1026)» [43].

Великие Макарьевские Четьи-Минеи вобрали в себя памятники духовной литературы, появившиеся в результате перевода на заре существования славянской письменности, первые оригинальные русские произведения и другие книжные богатства, хранившиеся в Доме Святой Софии, в новгородских монастырях и т. д. К числу первых следует отнести творения святителя Афанасия Александрийского, о древности списка которых говорит сохранившаяся приписка: «Сиа книгы благочестныа, наричимыа Афанасии, повелением князя нашего болгарска именем Симеона преложи их епископ Константин в словеньск язык от греческа в лето от начала мира 6414 индикта 10 ученик сый Мефодов, архиепископа Моравы, написа же их Тудор черноризец Доксов. Тем же князем повелел на устии Тыня в лето 6415 индикта идаже святая златаа церквы новаа сотворена есть темже князем. В се убо лето успе раб Божий сего князя отець... князь болгарский Борис... Сей же Борис болгары крестил есть...» [44]. Эта уникальная рукопись, текст которой вошел в Макарьевские Минеи, была активно использовала на новгородском дворе еще при святителе Геннадии [45]. В Минеях имеются творения известного деятеля Болгарской Церкви — Тырновского патриарха Евфимия [46]. «Благодаря Великим Минеям-Четьям митрополита Макария, где «Книга Григорий Самвлакъ» была помещена в Успенском списке под 31 июля, сочинения балканского и восточнославянского писателя стали хорошо известны в России во второй половине XVI-XVII вв.» [47].

Самый древний русский памятник в Минеях — это «Слово о Законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона (XI в.), помещенный под 15 июля, в день памяти равноапостольного князя Владимира [48]. Последующие произведения русского происхождения — это творения епископа Туровского Кирилла, «Паломник» игумена Даниила, агиографические труды афонского иеромонаха Пахомия Серба и другие.

Эти русские произведения также брались из книгохранилища Святой Софии, и можно говорить, что наиболее активно привлекалось письменное наследие святителя Геннадия. Так, ко времени деятельности архиепископа Геннадия восходит помещенный в Минеях текст «Беседы» Козмы Пресвитера, который получает распространение в последующей рукописной традиции [49]. Одним из сотрудников святителя Геннадия был Димитрий Траханиот; переведенное им «Прение Афанасия с Арием» было помещено в Макарьевских Минеях и получило дальнейшее распространение [50]. Отмечается сходство минейного текста творений Дионисия Ареопагита с рукописью Соловецкого монастыря (ГПБ, Солов. № 165/115), созданной при дворе архиепископа Геннадия игуменом Досифеем [51]. С. Г. Вилинский полагает, что перевод пространного жития святого Василия Нового, помещенный в Макарьевских Минеях, мог появиться в Новгороде в конце XV в. [52], а значит, при архиепископе Геннадии.

Данные факты еще более подчеркивают неоднократно отмечавшиеся исследователями черты преемственности в деятельности архиепископа Геннадия и святителя Макария, тем более, что в наследии святителя Геннадия могли быть памятники предшествовавших владык. Так, в Царской январской Минее после сказания о разорении Иерусалима в приписке сооощается, что текст переписан с рукописи 1503 г., а перевод сделан в Новгороде при архиепископе Ионе в 1468 г. [53]. О привлечении новгородских книжных сокровищ при создании Миней сообщает также запись писца в октябрьской Минее в конце Толкового Апостола из Отенского монастыря [54].

Наряду с этим мы найдем в Минеях такие памятники духовной литературы, которые современны Минеям. Это — житие преподобного Пафнутия Боровского († 1477; имеется уже в Софийской майской Минее), Синайский Патерик, исправленный иноком Досифеем, Толковая Псалтирь Брунона Вюрцбургского, переведенная Дмитрием Герасимовым, житие преподобного Михаила Клопского, составленное В. М. Тучковым, житие болгарского мученика Георгия (в Царском списке), Письмовник [55], жития русских святых, канонизированных в середине XVI в.

Наряду с массой житий святых, авторство которых не указано, много произведений, преимущественно гомилетического характера, подписанных именами их авторов. Список этих византийских, западных, южнославянских и русских авторов весьма внушителен. Это — Анастасий, монах Горы Синайской, святитель Андрей Критский, Антиох, Аркадий Кипрский, Афанасий Александрийский, Брунон, епископ Вюрцбургский, Василий Великий, Василий Селевкийский, Георгий, архиепископ Александрийский, Георгий Экзарх, Герман, архиепископ Александрийский, Григорий Цамблак, Григорий инок, Григорий, папа Римский, Евагрий, Евсевий епископ, Евфимий инок, Евфимий, патриарх Тырновский, Епифаний Кипрский, преподобный Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин, Иосиф Волоцкий, Исаак Сирин, Кирилл Александрийский, Леонтий, епископ Кипрский, Максим Грек, старец Памва, Пахомий Серб, Прокл, архиепископ Константинопольский, Севериан, епископ Авальский, Симеон Богослов, Симеон Метафраст, Симеон Месопотамский, Тимофей, архиепископ Александрийский, преподобный Феодор Студит, Феофил Александрийский, Филолог Черноризец и др. Но и при таком богатстве содержания Макарьевских Миней некоторые исследователи называют произведения духовной письменности, не нашедшие места в составе Миней. В ответ на это можно привести мнение В. Лебедева о том, что святитель Макарий имел «не научную цель, а нравственную: дать на каждый день года чтение... «великую душевную пользу» читателям и слушателям» [56].

Наиболее объемное исследование, посвященное Великим Макарьевским Четиям-Минеям, принадлежит американскому исследователю Д. Б. Миллеру [57], который попробовал увидеть в их содержании идейную направленность. «Обилие текстов макарьевского собрания показывало, что Москва, которую часто именовали Русским царством, есть центр христианского мира, что это последнее из указанных Богом царств» [58], — пишет он. Что же касается представлений о христианском царе, то в Минеях были собраны различные произведения, основанные на наставлениях диакона Агапита византийскому императору Юстиниану (VI в.). Различные русские жития также показывают образ православного государя, его покровительство церквам и монастырям. Московские государи везде в Минеях называются «царями», «самодержцами всея Руси».

Созданные незадолго до соборных разбирательств ереси Матфея Башкина и Феодосия Косого, Минеи содержат самые различные произведения антиеретической направленности. Святитель «Макарий наполнил ковчег Русского Православия новыми переводами и новыми редакциями произведений религиозных классиков в связи с древними ересями или по поводу явлений, которые могли иметь касательство к тогдашним ересям» [59]. Это были «Беседы на богомилы» пресвитера Козмы, житие Афанасия Александрийского, творения святителя Афанасия против ариан, послание патриарха Константинопольского Фотия болгарскому царю Борису, проповедь патриарха Константинопольского Германа в защиту икон, антиеретические послания русских митрополитов, «Просветитель» преподобного Иосифа Волоцкого. Антимусульманской направленности Миней отвечают «Повесть о мусульманской вере» флорентийского монаха Рикольдуса (под 31 июля) и русские жития князей, пострадавших от татар в Орде, повествования о принесении Владимирской иконы Богоматери в Москву и избавлении Руси от нашествия Тамерлана (под 26 августа). «Освобождение от татарского ига в Макарьевской Минее явилось темой двух созданных агиографических трудов. Это «Память» святителя Ионы, архиепископа Новгородского, времен Василия II и Иоанна III и похвальное слово преподобному Димитрию Прилуцкому. Подобная же тема фигурирует и в содержащихся в Минее трех посланиях священнослужителей Ивану III во время стояния на Угре в 1480 году» [60].

Интересно также мнение, сформулированное профессором А. В. Карташевым: «При отсутствии книгопечатания это драгоценное «собрание», конечно, не могло иметь прикладного утилитарного значения. Это была библиотека-уникум, доступная лишь очень небольшому привилегированному кругу лиц, живущих в столице» [86]. Но, думается, такую задачу и не ставили в середине XVI в. [87]. Памятники письменности, собранные в Минеях, уже бытовали на Руси, а если ощущался недостаток в русских агиографических памятниках, то он восполнялся традиционным для того времени рукописным способом.

Великие Макарьевские Четьи-Минеи и Макарьевские Соборы 1547, 1549 гг., на которых были канонизированы русские святые, взаимосвязаны между собой; это — аккумуляция письменности и толчок к ее последующему развитию. В это время создается множество житий русских святых или их новых редакций, служб, похвальных слов [88], появляется типологически новая по своему содержанию книга, сверстница Великих Миней — Книга новых чудотворцев (так тогда называли новоканонизированных и вообще всех русских святых). В ней содержатся службы, жития, похвальные слова русским святым. Подобные сборники, начиная с середины XVI в., получают широкое распространение в древнерусской книжности [89]. Памятями русских святых в это время пополняется Пролог [90].

Высокий культурный подъем, который наблюдается в это время в русской письменности, иконописи, архитектуре и т. д., позволяет говорить о сопоставимости духовно-культурных процессов на Руси времени митрополита Макария и в Болгарии времени патриарха Евфимия [91]. Исследователи сравнивают митрополита Макария с византийским писателем X в. Симеоном Метафрастом, перелагателем житий святых. Современники святителя сравнивали его с египетским царем Птоломеем Филадельфом, при котором была переведена Библия с еврейского языка на греческий, а его усердие — с трудолюбием пчелы.

Говоря о влиянии и значении Великих Миней, следует отметить, что духовное собирание Русской земли, начатое через работу над Минеями, имело продолжение. «Макарьево стремление снабдить Русское государство историческими материалами не закончилось составлением Великих Миней. В последние годы жизни Макарий создал и другое, более компилятивное произведение — Степенную книгу царского родословия» [92].

Велико влияние Макарьевских Миней и на последующие минейные сборники. В конце 60-х гг. XVI в. в Александровой слободе был создан годичный цикл Миней. «Сравнение с экземплярами Великих Миней приводит к выводу, что оригиналом для слободских Миней служил не Царский список, как следовало бы ожидать, а Успенский» [93]. Позднее эти Минеи были даны князем Дмитрием Пожарским в Соловецкий монастырь.

На рубеже XVI-XVII вв. в Чудовом монастыре были созданы так называемые Чудовские Четьи-Минеи [94]. Почерковая традиция Макарьевских Миней наблюдается и в них. Выявлено 22 почерка писцов, писавших монастырские книги, и среди них есть такие, которые напоминают почерки писцов, писавших Великие Минеи: Кассиана, Истомы Кунинского, Максима, Петра [95].

В конце 20-х гг. XVII в. когда Россия пережила разруху Смутного времени, в Троице-Сергиевом монастыре иеромонах Герман Тулупов создает комплект житийных Миней. Макарьевские Минеи, как уже говорилось, стремились собрать воедино всю письменность. «Подобный принцип собирания текстов можно увидеть и у чудовских писцов Четьих-Миней. Тулупов же выбирает из обилия материала отдельные тексты» [96]. Но в Макарьевских и Тулуповских Минеях есть и нечто объединяющее — это общие протографы [97]. В середине XVII в. троицкий священник Иоанн Милютин переписал годовой круг Миней [98]. Макарьевское наследие проникло сюда через опубликованные к тому времени материалы и Степенную книгу [99].

В конце XVII в. на Украине начинается составление новых Четьих-Миней и впервые их печатание. Составителем их был митрополит Димитрий († 1709), скончавшийся на Ростовской кафедре. В «Предисловии к читателю благочестивому» говорится, что источником для них, помимо греческих книг, послужили труды «отчасти же и западных древних святых в Православии просиявших... последи же аки верх всея истинны, и достоверия совершенство име великий книги Минеи Четьи блаженного Макария митрополита Московского и всея России, жившаго в лето от бытия мира 7064, в царство благочестиваго царя и великаго князя Иоанна Васильевича всея России самодержца. Яты и его Великия книги Минеи Чети... согласия ради пишемых житий святых» [100]. Далее в «Предисловии» цитируется вкладная митрополита Макария из Миней и ниже его имя называется в числе авторов, «от нихже книга та составися». На полях страниц Миней можно неоднократно встретить указания на источник: «От Четей блаженнаго Макария митрополита Московскаго» [101]. Инициатива создания этих Миней принадлежит настоятелю Киево-Печерской Лавры архимандриту Варлааму, который был постоянным руководителем в работе иеромонаха Димитрия, будущего Ростовского святителя. Архимандрит Варлаам «стремился поставить начатое дело на прочное и широкое основание. По его просьбе из Москвы в Киев высылались Великие Четьи-Минеи святителя Макария.., которые стали одним из основных источников, откуда святитель Димитрий черпал материал для своего изложения житий святых» [102]. Протоиерей Александр Державин в своей магистерской диссертации отмечает еще один аспект использования святителем Димитрием Великих Миней — это их эталонность при работе с западными источниками. «Для проверки иностранных источников нужны были киевлянам и Великие Четии-Минеи. В этом богатейшем и единственном по полноте славянском сборнике христианской агиографии они надеялись найти все, что располагали поместить в свои Четии-Минеи и чем намерены были воспользоваться из источников иностранных» [103]. Недаром святитель Димитрий называет митрополита Макария «блаженным». С этого времени труд святителя Димитрия, неоднократно переиздававшийся, а позднее переведенный на русский язык, стал доминировать в русской назидательной агиографической литературе [104].

Примерно с этого же времени началось изучение Макарьевских Миней в Чудовом кремлевском монастыре (В XVI в. — это митрополичий монастырь) иноком Евфимием. «Большую и важную работу осуществил... Евфимий, составив, может быть, и неполный и не вполне исправный перечень состава (оглавление) Великих Четий-Миней митрополита Макария по списку Успенского собора. Долгое время это было единственное пособие для ориентировки в огромном пестром материале Миней» [105]. Сподвижник М. В. Ломоносова — книговед и библиограф А. И. Богданов, перечисляя выдающихся деятелей русского просвещения, называет и митрополита Макария как «собирателя» Великих Четьих-Миней и «сочинителя Книги Степенной» [106]. В конце XVIII в. в одном описании московских достопримечательностей впервые была полностью опубликована вкладная запись митрополита Макария из Успенской Минеи [107]. В 1847 г. В. Ундольский издал описание Миней, сделанное иноком Евфимием [108]. Несколько позднее епископ Шацкий Макарий (Булгаков), издавший вскоре многотомную «Историю Русской Церкви», опубликовал статью о Софийских Четьих-Минеях, хранившихся тогда в Петербургской Духовной Академии [109]. Ректор Московской Духовной Академии протоиерей А. Горский вместе с К. Невоструевым, описывая рукописи Синодального собрания, сделали описание и Макарьевских Миней, увидевшее свет после их кончины [110]. Публикация охватывает материал Царских Миней с 1 сентября по 26 мая. Судьба самой рукописи полна приключений. В 1917 г. заведующий Синодальной библиотекой Н. Попов писал о ее пропаже, «неизвестно только, навсегда или на время» [111]. Теперь, по-видимому, можно говорить, что навсегда. На исходе XIX в. было издано тщательное и подробное оглавление Успенских Миней архимандритом Иосифом (Левицким) [112]. В изданной им ранее небольшой брошюре, ныне малоизвестной, он писал: «По тщательном рассмотрении Великих Четии-Миней митрополита Макария открывается, что они, по содержанию своему, могут быть названы более сборником духовной литературы, нежели Четии-Минеями, в том смысле, в каком мы привыкли понимать это слово. Жития святых, помещенные в них, занимают только четвертую или пятую часть всего их содержания, а все прочее составляет сборник произведений духовной литературы» [113].

Посильный вклад в изучение Великих Миней внесла и академическая наука. В начале XX в. вышло описание семи Софийских Четьих-Миней из собрания С.-Петербургской Духовной Академии [114]. В 1900 г. в Киевской Духовной Академии защитил курсовое сочинение на тему «Слова и поучения в Великих Четиих-Минеях митрополита Макария» А. Гребенетский. В работе, согласно отзыву проф. В. Певницкого, раскрыта история создания Великих Миней, в трех главах описаны слова и поучения Миней: авторские, анонимные, псевдонимные. Кроме анализа источниковедческого материала, рассматривается гомилетическое и догматическое содержание труда митрополита Макария, а также его стилистика. Более строг отзыв проф. Н. Дроздова. Впрочем, он пишет: «Но строго относиться... было бы несправедливо. Автор должен был рассмотреть, по его подсчету, около 2800 слов и поучений» [115]. Накануне первой мировой войны Н. Муравьев, выпускник той же Академии, защитил курсовую работу на тему «Великие Четьи-Минеи Макария, митрополита Московского и всея России, как церковно-исторический и литературный памятник» [116]. Позднее, уже став доцентом МДА, он написал юбилейную статью «Митрополит Макарий как составитель Великих Четьих-Миней (К 400-летию составления Великих Четьих-Миней)» [117].

Уже в наше время Т. Н. Протасьева, обрабатывая неописанные рукописи Синодального собрания, сделала описание Успенских и Царских Миней, обратив внимание на их филиграни и материалы русского содержания [118]. В вышеуказанных статьях В. Кучкина, Н. Дробленковой, А. Казакевича и др. исследованы вопросы создания Миней. Подобающее отражение Великие Минеи нашли и в «Словаре книжников и книжности Древней Руси» [119].

В прошлом [XIX] веке началось издание Великих Макарьевских Миней. Бывший в то время председателем Археографической Комиссии А. С. Норов в письме митрополиту Московскому Филарету от 2 февраля 1865 г. спрашивал разрешение на их издание [120]. Прежде чем ответить, митрополит Филарет запросил мнение об этом протоиерея Александра Горского, ректора Московской Духовной Академии. Прилагая в ответе его мнение (к сожалению, до нашего времени, по-видимому, не сохранившееся. — И. М.), митрополит, не возражая принципиально, писал: «Печатать многое дважды в разных томах одного издания, и тем огромнее делать оное, было бы не бережливо и без пользы обременительно и для производителей издания и для приобретателей. Из сего неизбежно заключение: печатать не все. Если же отказаться от печатания всего без исключения, и допустить исключения, то окажется благословным и кроме повторительных статей, пропустить некоторые другие, которых издание было бы без пользы и частию не без вреда. Не угодно ли было бы распорядиться, чтобы один месяц Минеи Макариевой был критически рассмотрен, с заключением, что должно печатать, и что не должно, и почему. При виде такого опыта, кажется, надежнее было бы дать определенное решение о всем издании. Впрочем, мое мнение предаю суду Вашего Высокопревосходительства» [121]. Таким образом, можно говорить о положительной роли протоиерея Александра Горского и митрополита Филарета (Дроздова) в деле издания Макарьевских Миней.

Далее

http://nasledie.russportal.ru/index.php … i.makary02