есть пророчество игумена Гурия
(там больше о войне с Китаем, но думаю, что
это касается и сегодняшних событий на Украине).
Да Вы это пророчество хорошо знаете:
4 млн. российских воинов погибнут за мат (сквернословие),
потому что сквернословием четырех матерей оскорбляем:
Богородицу, Церковь, Землю и, родившую тебя, мать.
из книги
На земле мы только учимся жить
— прот. Валентин Бирюков:
Обет друзей
Много страшного пришлось повидать в войну — видел,
как во время бомбежки дома летели по воздуху, как пуховые подушки.
А мы молодые — нам всем жить хотелось. И вот мы, шестеро друзей
из артиллерийского расчета (все крещеные, у всех крестики на груди),
решили: давайте, ребятки, будем жить с Богом. Все из разных областей:
я из Сибири, Михаил Михеев — из Минска, Леонтий Львов — с Украины,
из города Львова, Михаил Королев и Константин Востриков — из Петрограда,
Кузьма Першин — из Мордовии. Все мы договорились, чтобы во всю войну
никакого хульного слова не произносить, никакой раздражительности
не проявлять, никакой обиды друг другу не причинять. Где бы мы ни были
— всегда молились. Бежим к пушке, крестимся: — Господи, помоги!
Господи, помилуй! — кричали как могли. А вокруг снаряды летят,
и самолеты прямо над нами летят — истребители немецкие. Только слышим:
вжжж! — не успели стрельнуть, он и пролетел. Слава Богу — Господь помиловал.
Я не боялся крестик носить, думаю: буду защищать Родину с крестом, и даже
если будут меня судить за то, что я богомолец, — пусть кто мне укор сделает,
что я обидел кого или кому плохо сделал… Никто из нас никогда не лукавил.
Мы так любили каждого. Заболеет кто маленько, простынет или еще что
— и друзья отдают ему свою долю спирта, 50 граммов, которую давали на случай,
если мороз ниже двадцати восьми градусов. И тем, кто послабее, тоже спирт отдавали
— чтобы они пропарились хорошенько. Чаще всего отдавали Лёньке Колоскову
(которого позднее в наш расчет прислали) — он слабенький был. — Лёнька, пей!
— Ох, спасибо, ребята! — оживает он. И ведь никто из нас не стал пьяницей
после войны…
«Господь подсказал: убери солдат...»
Икон у нас не было, но у каждого, как я уже сказал, под рубашкой крестик.
И у каждого горячая молитва и слезы. И Господь нас спасал в самых страшных ситуациях.
Дважды мне было предсказано, как бы прозвучало в груди: сейчас вот сюда прилетит снаряд,
убери солдат, уходи. Так было, когда в 1943 году нас перевели в Сестрорецк, в аккурат
на Светлой седмице. Друг другу шепотом «Христос воскресе!» сказали — и начали копать окопы.
И мне как бы голос слышится: «Убирай солдат, отбегайте в дом, сейчас сюда снаряд прилетит».
Я кричу что есть силы, как сумасшедший, дергаю дядю Костю Вострикова (ему лет сорок,
а нам по двадцать было). — Что ты меня дергаешь? — кричит он. — Быстро беги отсюда! — говорю.
— Сейчас сюда снаряд прилетит… И мы всем нарядом убежали в дом. Точно, минуты не прошло,
как снаряд прилетел, и на том месте, где мы только что были, уже воронка… Потом солдатики
приходили ко мне и со слезами благодарили. А благодарить надо не меня — а Господа славить
за такие добрые дела. Ведь если бы не эти «подсказки» — и я, и мои друзья давно бы уже были
в земле. Мы тогда поняли, что Господь за нас заступается. Сколько раз так спасал Господь
от верной гибели! Мы утопали в воде. Горели от бомбы. Два раза машина нас придавливала.
Едешь — зима, темная ночь, надо переезжать с выключенными фарами через озеро.
А тут снаряд летит! Перевернулись мы. Пушка набок, машина набок, все мы под машиной
— не можем вылезти. Но ни один снаряд не разорвался. А когда приехали в Восточную Пруссию,
какая же тут страшная была бойня! Сплошной огонь. Летело всё — ящики, люди!
Вокруг рвутся бомбы. Я упал и вижу: самолет пикирует и бомба летит — прямо на меня.
Я только успел перекреститься: — Папа, мама! Простите меня! Господи, прости меня!
Знаю, что сейчас буду, как фарш. Не просто труп, а фарш!.. А бомба разорвалась впереди пушки.
Я — живой. Мне только камнем по правой ноге как дало — думал: все, ноги больше нет.
Глянул — нет, нога целая. А рядом лежит огромный камень. Но все же среди всех этих бед жив
остался. Только осколок до сих пор в позвоночнике.
