Скоро будет война, и чтобы с неё вернуться...
Сергей Туляков
ИСТОЧНИК: https://www.youtube.com/watch?v=-5wQSnt4GkU
Р.Б. Наталья о схимонахине Серафиме из Почаева:
В 2005 году у нас случилась необыкновенная встреча — с мужем мы ездили в Почаев…
Проездом в Тихвинском монастыре, знакомая монахиня узнала, что мы направляемся с паломниками в Почаев, и сказала нам: «Если найдёте время, пожалуйста, посетите — есть там женский скит в частном секторе, и возглавляет его игумения схимонахиня Серафима… (к большому сожалению, фамилию я забыла — р.Б. Наталья) Будьте очень внимательны, она прозорливая, сидела в сталинских лагерях и пострадала за веру. Умерла. И Господь восхитил её до Неба Святого. И вернул обратно уже с даром прозорливости. И если она будет что-то говорить вам — не пророните ни одного слова, потому что всё это от Бога будет!».
https://proza.ru/2024/08/19/1176
Ну и мы в 2005-м году посетили Почаев. Незабываемая поездка.
И после вечерней службы, уже сумерки были, мы (где-то полчаса бродили по частному сектору) нашли скит.
И когда мы стояли и ждали, когда послушница доложит игумении о нашем посещении,
муж мысленно (это он мне потом сказал; говорит,
«я не знаю, зачем я это сделал») взял и перекрестил все постройки (стены, вход, корпуса).
Ну и зашли мы. Только заходим —
выходит очень, очень приятного вида старица, румяная…
ну, невероятно милая. Духовное свечение от неё прямо шло…
И вот она глянула на мужа, и говорит сурово ему: «Вот ты приедешь к себе домой — там всё и крести!
А тут я хозяйка!». А я ещё очень удивилась: почему это она так говорит?
А потом мне муж признался, когда мы уже домой приехали: «Ты знаешь, Наташ, почему она так сказала?..
Я мысленно всё перекрестил», — вот всё и объяснилось.
Ну и передали мы привет от монахини, которая из Тихвинского монастыря,
святыньки ей привезли, благословение взяли. Она говорит: «Ну, присаживайтесь».
Сели. Она по правую руку, а через меня — муж.
И она через меня наклонилась и ему говорит: «А ты — на войну пойдёшь».
А это был 2005 год. Мы просто опешили! Думаем: какая война…?
Она стала рассказывать, что скоро будет война, и чтобы с неё вернуться…
Т.е. она будет развиваться с Украины, всё больше и больше захватит масштабно,
и применят такое оружие, что будут даже камни плавиться.
Ну, т.е. сейчас уже ясно, что это лазерное оружие,
климатическое — области будут выжигать из космоса (как, вот, Калифорнию сожгли).
А вот она тогда ещё нам сказала, мы в шоке были.
Ну, верить, не верить… Она на мысли наши отвечала.
И говорит: «Православным там бы делать нечего…
Но погонят по мобилизации (ну как силком — р.Б. Наталья).
И вот чтобы вернуться с неё (слушай внимательно!) — хотя вернувшихся будут единицы,
но есть шанс — нужно дать обет.
Сначала нужно взять благословение у мамы родной и у священника, и дать обет Богу, по силам».
Т.е., вот, у каждого человека свои личные, может, взаимоотношения с Господом…
Простите, я немножко волнуюсь…
И боюсь, чтобы… перед Господом же я буду за каждое слово отвечать,
не дай Бог, что неправильно вспомню…
И вот, нужно дать обет — по силам.
Пусть каждый человек решает, какой, лично.
Ну… То ли — ни в кого вообще не стрелять (как батюшка Паисий Святогорец)…
Ну а потом я от себя попросту добавила в этих воспоминаниях,
что желательно наизусть знать псалмы 26-й, 50-й, 90-й,
Воскресную молитву с собой иметь (“Да воскреснет Бог…”),
хоть маленький пузырёчек масла — чтобы крестик на лбу ставить,
маленькие кусочки просфор — они заменят Причастие,
крестики запасные (хоть немножко), “Живый в помощи” пояски — они лёгкие,
они вообще ничего не весят.
Ну и… почему это важно? Почему важно — кому-то вернуться с войны?
Ну я, вот, думаю вот о чём (это ещё, вот, очень личное)…
Когда я читала Евангелие, я очень много думала про “соль”.
Я не понимала, вот, всего глубокого смысла обращения Господа к нам, людям: «Вы — соль земли» (Мф. 5:13-16)…
И я думала: почему…? Долго-долго стала вопрошать: «Как понять, Господи?
Как понять, что мы — соль?»
И мне пришло откровение вот какое…
Я художница, поэтому ассоциации вот такие вот у меня…
Вот когда нет соли, можно заменить её в пище золой сгоревших деревьев, пеплом.
Вот пепел — он солёный. Т.е. получается, человек — это, допустим, грешная … [неразборчиво, 15:35].
Когда мы молимся, молитва — это огонь: грехи сгорают, и тело осоляется вот этим огнём молитвы.
Мы становимся “солёными” через Имя Христово.
Вот поэтому мощи святых — они нетленны, у них даже химия тела меняется от… т.е. они промоленные.
Они полностью как, вот, соль земли.
И вот Господь хочет, чтобы мы солёными стали.
Вот. Ещё вот такое у меня было откровение про соль.
Что “соль земли” — это молитвенники, которые осолились в пламени молитвы (у них даже химия тела поменялась).
И ещё хочу сказать, что у меня знакомая,
которая ухаживала за архимандритом Панкратием в нашем городе.
Она мне позвонила недавно — батюшка Панкратий (он умер два года назад)
явился во сне, развёл руками и сказал (это было три месяца назад):
«А полки-то все-все пустые…!»
И таким, вот, голосом предупредил, что будет просто… голодомор, людям сделают.
Немножко о себе. Я художница.
И пришла к вере через великие чудеса Божьи.
Когда училась в художественном училище,
у меня была двойка по резьбе, и я её терпеть не могла.
Это было для меня очень трудно и нудно. Я сейчас, милостью Божией и великим чудом,
профессиональный резчик по дереву.
И когда мы учились, мы с мальчишками из нашей группы менялись:
у девчонок руки лёгкие, а у мальчишек тяжёлые — мы им росписи, они нам резьбу.
И вот так вот мы себе бартером хорошие оценки и натягивали.
Но в 2002-м году мне было видение, где-то в 4 утра, в 5-м…
Я уже закончила художественное училище, прикладное отделение, …
[неразборчиво] направления искусства — обработка камня, дерева, кости, ювелирка —
все направления искусства…,
ну и работала в школе — преподавала девочкам художественный труд,
и чувствовала, что я не на своём месте… Очень мучилась этим.
И в 2002-м году в 4 утра у меня было видение.
Длинная-длинная выставочная галерея.
И на ней на стенах висят работы — кивоты, иконы,
Царские врата, иконостасы, художественные панно…
И я стала рассматривать, близко подхожу — там люди, лошади, ангелы, орнаменты —
и всё так тонко-тонко, красиво вырезано, а на лицах — даже состояние души передано…
И я в восхищении говорю: «Как красиво, надо же…»
И слышу — такой, вот, как гром, голос во всё пространство:
«Это твои работы!». У меня шок. Я говорю: «Как это — мои работы…?»
«Да, это твои работы. Режь, и ничего не будет более профессионально».
Я проснулась. Мужа растолкала.
Говорю: «Ты знаешь, что мне сейчас во сне показали…»
Ну он скептически очень отнёсся к этому.
У меня были тупые инструменты, вместо хорошего дерева — ольха (она в 10 раз твёрже липы)…
Ну мне интересно было, подтверждение: стала резать — в руках есть сила,
в душе есть знание, как это делать, как будто я этим занималась уже…
Стала резать — и стала профессиональным [резчиком].
Т.е. видение было, вот, ночью, я проснулась — и вот этот дар уже во мне есть.
Т.е. материализовался. Это, вот, чудо такое вот в моей жизни.
Так мы постепенно воцерковились, и я стала резать кивоты,
Царские врата, иконостасы — всё, что мне Господь во сне показал.
Вот я бы ещё очень важное видение рассказала моей знакомой монахини Евфросинии из Ключегорского монастыря.
В 2019-м году, когда началась вот эта вся байда с “шариком рогатым” (понимаете, о чём?),
и стали закрывать церкви, а она — большая молитвенница у нас.
И ей как раз привезли чудотворную намоленную очень икону старинную «Троицкую» в храм.
И она на коленях молилась слёзно-слёзно, вопрошая:
«Господи! Что твориться?! Ну почему храмы-то закрывают!
Наоборот, нужно людей пускать — чтобы каялись!
Почему лжицы спиртуют — это вообще недопустимо!».
И ей было такое видение, которое повторилось трижды —
т.е. каждую ночь в одно и то же время трижды — для подтверждения истинности, одно и то же.
Перед ней открывается Библия, Апокалипсис.
С Неба спускается огромная рука, перстом показывает (и где показывает, там светится):
«вот, сейчас мы находимся вот в этом времени (уже последняя страница Библии).
Первых этим мором Господь заберёт богохульников,
вторых заберёт — развратников, а третьих — слабых духом, трусливых».
А кстати, в Библии тех, кого ненавидит Господь…
там, содомиты, блудники, мужеложники…
и вот там трусливые, боязливые — на первом месте стоят.
Вот Господь вот ненавидит боязливых больше даже, чем содомитов.
Господь любит львиное сердце — храбрых духом православных христиан.
И, значит, она дальше вопрошает во сне: «Ну это всё понятно…
А храмы-то почему закрывают? Священники должны наоборот…!
Господи, а вот священство — почему они храмы закрывают, чтобы люди не каялись…?»
И ей в ответ было показано выжженное такое вот осеннее поле, —
голое, ничего на нём нет, — и идут народы, вот начиная от иерарха,
и кончая алтарником и мирянами. И вот ей показалось, что это крестный ход.
Присматривается — они крестятся, а молитвы у них нет.
Как бы крестный ход — и ни икон, ни крестов, ничего…, нет у них молитвы.
Т.е. им КАЖЕТСЯ, что они молятся, но на самом деле — нет.
И впереди — огромные ворота до неба, чёрные,
они распахиваются, и все подходящие падают туда в пропасть.
И после этого голос: «А священство, которое участвовало в этом (лохотроне) над народами,
которые не пускали народ в храмы каяться, в великие праздники, дни — все пойдут в ад как еретики».
Почему это важнейшее свидетельство я привожу —
потому что сейчас второй “раунд” будет более жёстче. И … [неразборчиво, 25:46],
возможно, будет атака на Евхаристию, как говорили прозорливые старцы.
И многие священники у меня знакомые сказали: мы в этом богохульстве участвовать не будем:
как бы вот этим самим действием показывать, что спирт сильнее Крови Христовой.
Одной молекулой Крови Христовой всю вселенную можно исцелить! Всю!
А они вот эти вот стаканчики с обмакнутой Кровью,
промытые, потом выливали в святые колодцы, в землю!
У меня мурашки по коже от этого…
Ну, не буду судить, Бог им судья, но вот такие дела.
Так что впереди второй раунд борьбы с врагом.
(Сергей Бакуменко: Ну да, да. Они нас уже могут не выпустить из этого концлагеря.
И дальше, и дальше, и дальше задача — отлучить нас от Церкви, задача — не дать ходить,
задача — удалить Господа Бога и со всеми канонами Церкви… И я это всё понимаю прекрасно.)
Как-то в жизни было очень много чудес и вещих снов, которые у меня и сбылись…
Я видела 24 года назад антихриста, мне показали во сне, я ещё даже неверующей была.
Но это, как бы, уже личное откровение.
А сейчас рассказываю по поводу того, что сейчас касается всех.
Потому что сейчас глобальная война, и надо, [чтобы] даже вот кто-то бы выжил,
прошёл через испытания с Именем Господа, как золото в горниле.
Потому что вот мы когда читаем акафист — мы читаем его “кольцом”: мы первый икос повторяем — и он замыкается.
Т.е. когда, вот, на Пасху идёт крестный ход в храме,
мне монахиня говорила, обязательно кто-то в храме должен остаться —
чтобы встретить тех, которые пойдут.
Чтобы Небо с землёй встретилось.
Т.е. когда Господь придёт на Землю судить,
чтобы остались очень сильные молитвенники, солёные, “соль земли”.
Чтобы, вот, как акафист: Небо с землёй встретилось.
Вот какая ассоциация у меня.
(Сергей Бакуменко: Она говорила это от Третьей мировой,
Вы сначала сказали… Было ли у неё «Третья мировая», или это Вы домыслили?)
Да, о глобальной войне.
Потому что муж уже в возрасте, и не подлежит [призыву].
(Сергей Бакуменко: Значит, о той войне, не которая сейчас у нас идёт здесь,
а которая ВОЗМОЖНО будет, о которой ещё предсказывали многие старцы,
и Христофор Тульский говорил, я об этом знаю, и батюшка Иона (Одесский) говорил…
Но батюшка Иона не давал точно, что начнётся такая война,
он сказал «если Господь попустит»…
А мы все с вами грешные, и мы, в общем-то, заслужили самого плохого.
Но по молитвам Господь может всё отодвинуть.
Но — вот эта монахиня Вам сказала…
Ещё одно. Я уже навёл справки — она вряд ли была игуменией этого скита.
Вы уверены, что она игумения? Да, действительно была схимонахиня Серафима,
и все её считают прозорливой.
Она уже упокоилась.
Я уже дал задание, и нынешняя игумения вот этого Богодуховского скита подтвердила —
что была такая старица, всё…
Но “игуменией” никто её не называл, это Вы домыслили.
Ну, не запомнили, или действительно Вы уверены, что она именно была игуменией?)
Ну, мы были новоначальные… мне так сказали, что она…
(Сергей Бакуменко: Я уже попросил духовных людей уже перезвонить, всё узнать…
Конечно, я вообще не подвергаю сомнению то,
что сказала Вам эта старица, она действительно была прозорливая.
И я знаю, что там была православная общинка в Почаеве у неё —
там, где она именно жила. Но со временем там, как бы, захирело всё.
Т.е. когда она умерла, это… ну… как-то так… оно стоит,
по-моему, и заняли какие-то другие люди…
Это же частный сектор в Почаеве, насколько я понял…
Ну, мне так сказали…
Теперь меня интересует… Значит, о глобальной войне, о Третьей мировой…
Всё, это мы запоминаем. Потом Вы, вроде, говорили, что надо крестить оружие…)
Это я добавила, что оружие желательно крестить, чтобы оно, не дай Бог, не выстрелило в своих.
А для меня все крещёные — свои.
(Сергей Бакуменко: Правильно. И для меня. Все крещёные — наши свои, братья и сёстры.
И нам эта война абсолютно не нужна, ни которая сейчас идёт, и ни которая глобальная будет.
Но — враг не дремлет, он хочет погубить род человеческий, он ненавидит православных, он ненавидит институт семьи… Он ненавидит.
Эта олимпиада уже показала, которая была (в Париже, 2024 года — прим.).
Мы видим вражеские поступки.
А мы должны не злить врага, а развенчивать его злые планы.
Просто злить врага — это так себе оружие…)
И желательно иметь с собой частички просфоры.
Потому что за неимением священника,
можно помолиться, как перед принятием просфоры, — и Господь вменит в Причастие.
Схимонахиня Серафима ещё говорила о Почаеве.
Что будут бои с Европой, когда на время Почаевскую лавру захватят католики, очень ненадолго.
И Матерь Божия и Иов Почаевский так их погонят, что им мало не покажется!
Такие великие чудеса будут, что, видя такую защиту Царицы Небесной,
из Европы будут богатые люди отовсюду приезжать на своих машинах с канистрами —
только они могут себе позволить купить бензин.
Потому что настолько всё подорожает,
что бензин смогут купить только самые-самые богатые люди.
(Сергей Бакуменко: Это только Европе, или вообще по всей Земле?)
Прямо вот около… недалеко от Почаева… вот запад Украины.
А в Почаеве будет большой лазарет, туда будут свозить раненых, помогать им.
Раненым будут помогать в Почаевской лавре.
Сейчас берут на убой через биометрию и “поцелуй в плечо”.
И чтобы вот этих смертоносных процедур избежать,
надо бы, как советовал и архимандрит Павел (Груздев),
и из Санаксар батюшка прозорливый (Иероним Верендякин — прим.) говорил: «Надо быть немножко дурачком».
Вы можете просто сказать: “Матерь Божия не велит”.
Не велит — и всё. “Пойду, воинский долг выполню, а вот это (биометрию, процедуры — прим.)
— Матерь Божия не велит”.
Потому что им нужна свободная воля.
Без воли они ничего не могут сделать, погубить душу безсмертную.
Ещё вспомнила про схимонахиню Серафиму.
Мне монахиня знакомая говорила, что она немножко юродствовала.
Потому что была прозорливая,
и когда видела какие-то небольшие отклонения и нестроения в Лавре,
она брала батожок, одевалась как нищенка,
и шла и батожком учила наместника Почаевской лавры, бывает, его поколачивала.
Он очень добродушно к этому относился, и знал, что это душеполезно.
Мне сказала, «жаль, что вы проездом», она видела, что мы уже уезжаем.
«Я бы оставила тебя на духовные уроки, потому что ты,
— мне сказала, — вот если взять духовный возраст (вот, кто-то — детсад, кто-то — ещё…),
то ты — выпускной класс». Замолчала, и дальше не стала говорить.
Сказала мне моё дальнейшее… в общем, я думаю, какой я смертью умру.
Тоже [это] очень личное. И дай Бог, чтобы это было благословенно.
Про дочку мою пятилетнюю ничего не сказала,
только так мельком искоса на неё посмотрела…
И вот когда прошло время, я до сих пор вспоминаю, почему.
За то, что я расписывала храмы, за то, что я резала эти царские врата,
иконостасы, мне враг отомстил — ударил по самому больному:
дочка сняла крест, ушла из дома.
Поэтому я очень-очень, вот кто меня услышит, помолитесь, хоть одной молитовкой, за дочку Полину!
Я буду очень-очень благодарна, Господь вам пусть зачтёт это…
Когда я была неверующей, училась ещё на первом курсе художественного училища,
меня Господь сильными видениями призывал.
А вот сейчас … [неразборчиво] те видения, я обязательно бы подумала, что это прелесть.
Потому что уже верующим они не нужны. Есть призывающая благодать.
И вот когда я была неверующая, мне было 22 года, это было ещё начало Перестройки,
были “круглые” телевизоры, с круглыми экранами (кинескопные — прим.),
а плоских даже в помине не было. И вот я видела — на улицах телевизоры с полстены.
Я так удивилась: ничего себе размер телевизора!
Это сейчас мы видим, что видеобаннеры есть такие, плоские огромные,
а тогда для меня это было… плоскоэкранных не было, тем более таких огромных.
И вот по ним выступал человек. Импозантный, очень скромно, но дорого одетый.
Люди его слушали. Он говорил настолько умно, настолько проникновенным голосом —
люди, как намагниченные, только смотрели на него.
Но когда я глянула в его глаза — там просто тьма была: страшная бездонная тьма!
Сразу все телевизоры всех городов во всех квартирах одного его показывали.
И я тогда стала тормошить их: «Не слушайте! Это смерть! Нельзя его слушать!».
И, значит, он останавливает свою речь, обращает на меня внимание,
и с экрана показывает на меня пальцем.
И вся толпа накинулась на меня и разорвала в клочья — прям на кусочки.
А может, это общее, смысл для всех: что антихрист будет всех,
кто ему будет перечить (а все чипированные будут полностью —
как рой пчёл, как муравейник — послушны одной команде и одной воле)…
Ещё было видение во сне. Я тогда была неверующая совершенно,
я и креста не носила. И вот снится, видится мне река.
И на том берегу — апостол Пётр. А я этого слова даже не знала, в моём лексиконе не было,
мы в советской школе [учились], мы слов таких не слышали — апостол…
И вот, значит, снится мне: там апостол Пётр. Я удивилась этому слову.
Мне показалось: апёстол. Я говорю: да что же это за слово такое…
Ну и он бросает мне через реку камни (а Пётр — “камень” переводится),
я эти камни ловлю, и они в моих руках превращаются в большие круглые хлебцы
(которые пекут пять в храме — крупные-крупные просфоры).
И он что-то много говорил, но я услышала только одно слово «благодать».
Т.е. камни он бросает — я ловлю — они превращаются в просфоры.
Вот это были видения, когда я ещё была совершенно неверующая.
И хочу поделиться ещё одной маленькой историей.
Недавно одной девочки из нашей православной школы (в которой моя дочка училась,
и я на родительском собрании была) бабушка пришла на родительское собрание и говорит:
«А моей внучке-то какой сон приснился…
Вот такой голод настал, сниться, такой голод… —
мы плакали, плакали, и от отчаяния своего котика сварили и съели…».
Вот это Господь даёт предупреждение во снах.
Он своих православных верных чад любит, и через сны, через чистые детские души
(вот батюшка Панкратий во сне явился — руками развёл и глаза вытаращил, говорит:
«А полки-то все-все пустые…!»)… Это предупреждение.
Это сигнал к действию. Если кто стыдится, и собирается просто так сидеть и рот разинув ждать —
меня Бог накормит…
А потом скажет: а Я вас предупреждал сколько раз —
снами, через подвижников, через святых! Чтобы все затарились,
и хорошенько спрятали. Потому что кому-то нужно будет Господа…
вот как чтобы земля с Небом соединилась, когда все воскресшие с Неба…
вот Господь с ангелами будет мир судить, и чтобы молитва горячая была…
Чтобы, как вот мудрые девы со свечами веры, кто-то выжил.
А чтобы выжить, ну хоть немножко покушать тоже надо —
чтобы молитва шла (чтобы силы были для молитвы — прим.)?
Ангела-хранителя вам всем, мои родные!
* * *
Инокиня Александра
о схимонахине Серафиме из Почаева:
Я помню, ещё в начале 1990-х годов батюшка Иона (Игнатенко)
меня посылал в Почаев, очень часто. Это сейчас гостиница новая в Почаеве (там ещё психбольница была),
а там тогда ночевать паломникам вообще негде было.
Мы или спали в пещерке, там где преподобный Иов ещё был, до канонизации Амфилохия,
на полу спали там, или мы расходились по людям.
Там очень много жило монахинь, и там многие приезжали, продавали квартиры где-то, дома,
и там покупали, чтобы быть возле старцев.
Тогда ж очень много старцев было.
Вот как у нас в Одессе было много в Успенском [монастыре], [так]
и в Почаеве на тот момент было много старцев. И вот чада жили вокруг Почаева.
Получается, эта схимонахиня Серафима, скорее всего, была чадом какого-то старца.
Наверное, он ей там благословил, она себе купила домик, или кто-то ей как-то там дал, может, из чад её…
И она там начала организовывать такой, как небольшой монастырёк, будем так говорить.
Я помню, что я один раз туда попала, но я её не застала.
То ли она уже преставилась на тот момент, то ли её просто не было…
Я ночевала там где-то в Почаеве то в одном месте, то в другом месте…
и вот, я помню, я попала — какая-то вот такая была женская общинка…
Я помню точно, что у них там были лошади, у них там было всё так по-монашески,
они Иисусову читали, вычитывали полностью Богослужебный круг…
Т.е. как настоящий монастырь был.
Мне ещё там предлагали остаться,
но у меня благословение батюшки Ионы было только помолиться и возвращаться назад.
Скорее всего, я была в этой общине.
Это было в начале 1990-х, это я только-только начинала к батюшке Ионе ходить,
это я ещё там даже не была на послушании… Ну я не знаю, может, 1992-й год… где-то так.
В начале 1990-х. Тогда же там начинала организовываться вот эта богадельня,
где сейчас есть. Богодуховский мужской скит —
туда дальше, за кладбище, а богадельня —
тут ближе, прямо-прямо возле монастыря, только не с центрального входа,
если заходить, а со стороны автовокзала.
Там, на улице, среди домов есть вот эта богадельня.
Там просто они принимали, как бы, вот таких вот старых монахинь одиноких, чад старцев…
Там же то же и в туалетах раньше жили — жить же негде было там.
Старцы преставлялись, а потом эти люди, матушки, которые окормлялись у старцев, им же тоже где-то доживать надо было свою жизнь.
И вот они там уже больные, старенькие, и их принимали там — организовали эту богадельню.
В основном там были изначально монахини старенькие.
Ну или просто духовные вот такие матушки, будем так говорить.
Я ещё там застала очень многих, помню, рассказывали там, и разных старцев духовные чада.
И вот, была там Надежда, она как бы там старшая была.
Сейчас она уже игумения Елисавета.
Там уже как бы благословили тоже — как монастырь женский сейчас. У них тоже скиты есть от этой богадельни.
Я матушке Елисавете позвонила, и спросила, была ли такая у них схимонахиня Елисавета.
Она говорит: «Да, конечно, была».
Она начинает мне рассказывать за вот эту общинку,
что у неё была община своя, она мне, «приблизительно, — сказала, — возле кладбища».
И я вспоминаю, что я вот там была, в этой общинке.
Как раз возле кладбища, «где крест» — она рассказала.
Я даже вот сейчас вспоминаю это место — где я там была.
Но я не знала, что там жила эта схимонахиня Серафима.
А она у неё окормлялась — вот эта Надежда, которая сейчас игумения Елисавета.
Она говорит: «Я ещё была мирской женщиной, она мне предсказала,
что я буду игуменией. И много чего предсказала, что сейчас сбывается.
Я считаю, что она была старица прозорливая». Вроде сказала, что она грузинка была, из Грузии.
Скорее всего, чадо какого-то старца была почаевского — не знаю, какого.
Ну и вот она сказала, что она уже упокоилась, и, возможно,
она знает, где она похоронена, но она уже тоже старенькая, это надо её брать и туда везти —
может быть, она где-то вспомнит.
Больше ничего я не знаю.
Могу 100% сказать, что такая старица существовала, она была,
это подтвердила игумения, которая у неё окормлялась. Поэтому если р.Б. Наталья видела её и слышала эти пророчества,
то им можно верить.
(Сергей Бакуменко: А ещё об этом может помнить матушка Мисаила,
которая в Почаеве и дневала, и ночевала, и сидела на паперти — и собирала для монастырей денежку.)
Ну я уже, наверное, не застала старицу,
я не знаю, где она. Возможно, она упокоилась, или я её просто не застала.
Но я была в этой общинке, я помню, что там ещё (вот я была в 1990-х — и ещё эта община не разошлась)…
Сейчас, сказала мне матушка игумения Елисавета,
что распалась, все разъехались сёстры,
там вообще чужие люди живут, и хозяйство где-то исчезло, там ничего нету —
просто какие-то посторонние люди живут на месте,
где была эта община. Т.е. место такое намоленное, молились там сёстры… и конечно, жалко.
Пророчеств о Третьей мировой очень много.
Но самое главное, что я знаю, что это можно, действительно,
в любой момент остановить — покаянием. И об этом говорили все старцы.
И батюшка Иона (Игнатенко), я лично слышала, говорил: на любом этапе можно всё остановить —
если всё пойдут в храм и начнут молиться, начнут вопить к Богу.
Юродивая Александра говорила то же самое: «Сейчас на Небе всё решается».
Вот сейчас на Небе всё решается: или — или; всё в наших руках.
Вот сейчас просто должны из храмов не выходить.
У нас хоть маленькие, но крестные ходы.
Мы, вот, ходим, там, их монастыря в часовню. Туда. Вокруг монастыря.
Какие-то… чуть-чуть, хоть немножко, но собираются люди.
Много нельзя собрать, потому что сейчас… ну, понятно, что…
ну, не могут передвигаться люди, но всё равно собираются.
Она об этом говорила, это очень важно — вот такие маленькие крестные ходики.
Хотя бы, там, к какому-то источнику пошли… Вот.
Чтобы собиралось побольше людей — и с пением ходили… Это ж такая сила…
Ну говорят же: крестный ход идёт — ад трепещет! Это так важно.
Мы вокруг монастыря ходим. Она это прямо кричала: обязательно, каждый день! Ходим каждый вечер.
Берите икону — ходите вокруг домов, на четыре стороны благословляйте.
Представляете, если каждый из нас вечером выйдет — и начнёт во все стороны крестить?
Да действительно бесы все назад в ад полезут!
Понимаете, как это важно? И с молитвой всё это: “Да воскреснет Бог…” или “Спаси, Господи, люди Твоя…”.
Так много таких важных молитв. Ну хоть что-нибудь, но нужна молитва! Надо этот весь негатив как-то перекрыть молитвой.
Все матерятся, проклинают, всё что угодно…
А вот такого, чем перекрыть всё это, положительных каких-то слов, молитв, песнопений —
вот этого не хватает. Дайте же, дайте! И не будет [тогда] ничего страшного.
И все эти пророчества — всё Господь изменит.
Это же Он — Создатель этого мира, для Него это всё — мгновение дела.
От нас зависит сейчас: будет вот это всё страшное с нами происходить, или нет, или будет всё прекрасно.
(Сергей Бакуменко: Да, да. Но, как я знаю, старцы говорили: на Земле Рая не будет.
Батюшка Иона так говорил. Не ищите Рая на Земле. Потому что Рай только будет в Царствии Небесном. Здесь — несправедливость…)
То, хотя бы, такие ужасы не допустить, которые ждут,
действительно, нас за наши беззакония сейчас: и голод,
и вот эта страшная война, неизвестно сколько ещё миллионов должно погибнуть…
Мне звонила врач, которая живёт заграницей, она сказала:
«Меня уже вызвали и сказали: делай прививку, потому что уже будем запускать новый в…рус, страшнее чем ков…д».
Будут тысячи, миллионы погибать. Вы представляете, что творится в мире?!
Тут молиться надо день и ночь — чем же мы спасаться ещё будем?!
Если против этого… Они себе придумали вак…ну,
и тут же придумали против неё какое-то противоядие… а у нас его нету?
Понимаете? Страшное всё придумывается, искусственное всё.
Это реальные вещи! Александра говорила, что будут ходить и под автоматами нас заставлять прив…ки делать, и детей наших.
(Сергей Бакуменко: Да, под автоматами.
А вот Наташа говорила о том, что матушка тоже предупреждала о том,
что будут именно насильно чтобы мы делали эту “жижу”,
а она говорила, что надо говорить «Богородица не велит!». Вот так надо отказываться.)
Да, Богородица не велит. Это как какое-то как заклинание —
вот так, мирскими словами сказать.
Как будто ты вот как какой-то запор делаешь, какая-то защита!
Это очень важные слова для нас.
* * *
«Схимонахиня Серафима говорила про то,
что Почаев ненадолго захватят католики, но Матерь Божия их с Иовом Почаевским прогонят.
И что Почаев будет после этого — большой лазарет,
потому что рядом будут идти бои (о Третьей мировой говорит, не об этих ещё боях — С.Б.), и туда будут свозить раненых.
Будут великие чудеса от Царицы Небесной.
И приедут с Европы на поклон к Ней очень богатые люди, потому как бензин в то время только они смогут купить.»
https://proza.ru/2024/08/19/1176
