«С кем бы человек ни начинал строить семейную жизнь, он пройдет периоды искуса, ведь готового счастья не бывает, и зависит оно не только от мужа, но и от жены в той же мере», – отмечает старец Иоанн (Крестьянкин)[1].
На грани развода и за гранью
Многие создают семьи, сталкиваются с искушениями – и разводятся. Как получается, что у супругов была горячая любовь, а потом их постигло охлаждение и утрата любви? Святитель Феофан Затворник объясняет это через сравнение: любовь подобна костру – чтобы он не погас, подкладывайте дрова в огонь. Дрова – это дела любви. Если у мужа гаснет чувство любви, надо сделать жене приятный сюрприз, проявить заботу и ласку. Есть удивительная формула любви: чем больше человек заботится о другом человеке, тем больше он его любит. Как известно, любовь и вера без дел умирают (ср.: Иак. 2: 20).
Удивительна формула любви: чем больше человек заботится о другом, тем больше он его любит
Владыка Антоний Сурожский считал, что одна из самых больших трагедий в жизни человека – развод. Причина этой трагедии в незрелости: супруги думают, что радость их встречи будет продолжаться всегда, что эту радость не надо защищать. Еще причина: любовь супругов оказалась недостаточно крепкой, не выдержала неожиданные тяжелые испытания в совместной жизни[2].
Отец Макарий (Маркиш) называет развод похоронами брака и даже – убийством брака. И прослеживает причины развода, которые закладывались задолго до свадьбы:
«Посеешь в юности цинизм, грязь, равнодушие – пожнешь в браке отчуждение, измену и развод»[3].
Супружеская измена подрывает доверие, предает любовь. Не будем лукавить: развод – это не юридическое расторжение брачного контракта, не отмена «пробного брака», а большое несчастье со многими ядовитыми побочными эффектами.
Вот почему женщину на грани развода старец Иоанн настраивает на аскетическую борьбу:
«За семью-то надо побороться, это не просто ваши с супругом отношения. Это разбитая с молодости жизнь ваших детей. Первое, что надо делать постоянно, это молиться о супруге и молиться святым Гурию, Самону и Авиву о сохранении семьи. Второе, и не менее важное, – заглянуть в свое сердце… нет ли своей вины в том, что муж отбивается от дома. А моя молитва только в помощь Вашей. Дети-то повторяют ошибки своих родителей!»[4].
Разводящиеся супруги захвачены своими обидами, переживаниями, себялюбием. Они мало думают о детях и преподают детям пример уничтожения семьи. Мать развелась, через 30 лет разводится дочь, выросшая без отца, из поколения в поколение повторяется та же беда.
Причиной отчуждения супругов, развода может быть неправильно понятая аскеза. Старец Иоанн пытается вразумить одну сверхаскетичную жену:
«Не надо Вам становиться кем-то другим, а не той, которую любил муж. Надо и одеться со вкусом, и причесаться к лицу, и всё прочее, ведь Вы не монашествующая. И интересы с супругом у Вас должны быть общие, и не смущайте его своей показной религиозностью»[5].
Демонстративно религиозное поведение в кругу семьи корректируется: поменьше показухи, побольше деятельной любви. И есть специальное духовное упражнение – говорить с супругом о том, что его интересует, не переводя разговор на другую тему, поближе к своим интересам.
Вот еще письмо старца. Адресовано мужу, который собирается уйти от неверующей жены в монастырь. Архимандрит Иоанн объясняет ему:
«Через тебя (ты – глава семьи) в твой дом должен войти Господь, Который уже коснулся твоей души… Он тебя спросит: “А где же твои кровные родные?” Ведь муж и жена уже не двое, но одна плоть. И чадо твое, за которое с тебя спросится сполна, – каким оно вырастет? А как ответить? Скажешь, что потерял их по пути и не заметил?![6] Когда вы создавали семью, вы оба были неверующими… она мирской человек, но ведь и ты не духовный еще, а только паришь духом, в мечтах забираясь на небо вместо того, чтобы учиться на земле жить по-христиански. Что тебе делать? Помолиться и приложить все силы, чтобы развода не было. Надо жить не монахом в семье, а семейным человеком, до поры разделяя с супругой ее немощные желания… призывая помощь Божию к ее обращению. Тогда и для дочери хоть что-то, понемногу, можно будет делать»[7].
Если человек создал семью, а потом стал тяготиться семьей и хочет переключиться на монашество, вряд ли он станет хорошим монахом.
И если кто-то поскору переключается с первого брака на второй – как переключаются между вкладками браузера, – то будет ли второй брак счастливым? В старину Церковь достаточно долго не допускала до брака разведенных, предлагая им пройти школу духовного воспитания, тогда они войдут в новый брак зрелыми людьми[8]. Бывшим супругам полезно через покаяние понимать, что с ними произошло, что они сделали и не сделали. Полезно преодолевать враждебные чувства друг к другу, иначе ненависть разрушит их духовное устроение. Эту разрушительную силу ненависти хорошо чувствовал старец Силуан Афонский, в годы вражьих гонений на Церковь он возгревал любовь к врагам.
Бывшим супругам надо преодолевать враждебные чувства друг к другу, иначе ненависть разрушит их духовное устроение
О каких только грехах против семейной жизни люди не говорят на исповеди, но покаяние в разводе – такого ни разу не слышал. Как правило, обе стороны считают себя пострадавшими, целиком перекладывают вину на другого. К примеру, с точки зрения мужа: «Подала на развод жена, я не хотел разводиться» (умалчивает причину, почему подала); с точки зрения жены: «Я подала на развод, потому что он любовницу завел» (умалчивает, почему завел). Да, его прелюбодеяние нанесло тяжелейшую рану семье. С другой стороны, жене в голову не приходит, что она мужу отказывала в супружеской близости по многу недель подряд – «постила» его, не чувствуя, по силам это ему или нет; и тогда он ей стал изменять[9]. Виноваты оба, хотя по-разному виноваты[10]. Чтобы такого греха не было, апостол Павел внушал супругам:
«Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана» (1 Кор. 7: 5).
Мы проследили, как семья приближается к роковому шагу. Теперь заглянем дальше: что, если развод уже произошел? Тогда поднимаются аскетические вопросы: «Виноват ли я в разводе? В чем я должен покаяться пред Богом и просить у жены прощения? Всё ли я сделал для сохранения семьи? Возможно ли сейчас или в будущем воссоединение семьи?»
Вот важная аскетическая задача – свести к минимуму травмы, наносимые детям. Мать, воспитывающая сына одна, ни в коем случае не настраивает его против отца (подрывая детскую любовь к отцу, она рано или поздно подорвет уважение и к матери, что ужасно). Отец старается максимально общаться с детьми, хотя для этого ему надо ехать к бывшей жене, которая не рада его видеть. Разведенные родители при встрече хранят спокойствие, чтобы сын не видел войну отца с матерью, не носил в себе незаживающую рану: «Отец от нас ушел. Я был обузой отцу, мама ему не нужна. Почему? Может, мама виновата? Она считает, что – отец».
Перед разведенными может открыться возможность второго брака. И тут встает проблема Гамлета, сформулированная задолго до Шекспира: «Мама вышла замуж». Понимая это, некоторые матери-одиночки выбирают крест одиночества. Что сказать?.. Лишь бы крест не был самодельным…
Смерть ребенка, вдовство
В XIX веке при высокой детской смертности семьи были многодетными. Потеря ребенка и тогда была горем, но переносилась легче, чем сейчас. Семьи у нас в основном однодетные, смерть ребенка переживается острее, до прямого ропота на судьбу: «Если Бог есть, то как Он это допустил?!» Бедным родителям Бог представляется всемогущим начальником, равнодушным к людскому горю. А ведь это не так, Бог ради нас на смерть отдал Сына Своего, чтобы смерть попрать, преобразовать смерть – в успение. Голгофа не оставляет место ропоту.
В семьях, больных детоцентризмом, смерть ребенка ломает супругов: кто-то спивается, кто-то озлобляется. Если ребенок умер, унынием и пьянством делу не поможешь. Мы сохраняем связь с нашими усопшими через Христа, в Литургии.
Не будем забывать: мы сохраняем связь с нашими усопшими через Христа, в Литургии
Похоронив чадо, некоторые супруги через какое-то время могут снова стать родителями; кто-то усыновляет ребенка. Знакомый священник рассказывал мне, что у них на приходе собираются родители, которые пережили смерть своих детей. Когда люди похожей судьбы держатся вместе, им легче. Когда они держатся за ризу Христову, у них появляется надежда.
Вспоминаю протоиерея Валентина Радугина, он удивлял какой-то жизнерадостностью, даже в 90 лет[11]. После его смерти я узнал, что у отца Валентина на глазах сын поранился и так быстро истек кровью, что не успели помочь. Утрата не сломала отца Валентина, он не впал в уныние. Свое горе он переплавил в глубокое смирение перед Богом, в умение видеть главное, не размениваться на пустяки.
Судьбы Божии о жизни и смерти приоткрываются не всем, а чаще всего тем людям, которые очистили душу от греховных страстей. А мы, рядовые христиане, не знаем последнего своего часа, не знаем, когда Господь призовет близких нам людей: сына, мать, мужа. При этом утрата супруга, вдовство в Древней Церкви послужило почвой, на которой возникло монашество[12]. И 200 лет назад Ксению Петербургскую повернула к подвижничеству внезапная смерть супруга. Вдовство может стать моментом особого аскетического призвания.
Разные бывают ситуации с одинокой жизнью. Одной рабе Божией, которая тяготилась одиночеством, старец Иоанн посоветовал приглядеться к родителям, ведь они нуждаются в дочерней ласке и тепле. Эта забота о родителях расширит сердце, и на сердце станет хорошо, уйдет мучительное чувство одиночества[13].
Некоторые люди от одиночества спасаются через суррогатное общение, самое разное. К примеру, заводят домашнее животное, с которым разговаривают, как с близким человеком («собака всё понимает»), ставят памятник на кладбище для собак («собака – друг»). В некоторых домах собака – фактически глава семьи. При всех моих симпатиях к собакам, разве это хороший путь преодоления одиночества? Мы преодолеваем одиночество благодаря родным людям, а еще – благодаря молитве: Бог повсюду с каждым из нас.
Семейные разочарования
На фоне утрат семейные разочарования выглядят не так плохо. Хотя есть и «термоядерные» разочарования: в муже и мужчинах как таковых, в жене и женщинах как таковых, в браке, в детях – сын попал в тюрьму, «дочь употребляет». Или возьмем более легкий вариант: дети не радуют, невоспитанные, «как чужие». Иногда несчастным родителям говорят: «Сколько вашему сыну? 19 лет? Поздно воспитывать, раньше надо было». Звучит как жестокий приговор, обжалованию не подлежит. Будем обжаловать! – Воспитывать, может, и поздно, но перевоспитывать-то не поздно. Конечно, понимаем, что подвиг перевоспитания нелегкий. Трудное не значит невозможное.
Откроем Новый Завет: Деян. 16: 1–3. У Тимофея отец был из язычников, мать и бабушка воспитывались на Ветхом Завете. Влияние отца преобладало, Тимофей даже обрезан не был, духовного воспитания не получил. Но когда мать и бабушка приняли весть о Христе, всё изменилось. Тимофей стал одним из главных помощников апостола Павла, сам сподобился апостольства, две богодухновенных книги Нового Завета адресованы именно Тимофею. Апостол Павел с Божией помощью перевоспитал юношу.
Не будем унывать, пусть и много разочарований случается. В семейной жизни столько сторон: духовные и бытовые вопросы, плохое взаимопонимание среди родственников. Где-то нам не удается наладить, в чем-то другом получается. Вспомним притчу Христову о сеятеле (см.: Лк. 8: 4–15). Сеятель бросает повсюду зерна, они попадают на утрамбованную придорожную землю, летят на каменистую почву, им мешают сорняки – это всё потери и неудачи. Другие зерна падают на добрую землю и приносят неслыханно щедрый урожай, во 100 крат. Спросим себя: где в нашей семье хорошая почва, а где утрамбованный грунт? Будем сеять на хорошей почве, тогда Бог даст щедрый урожай, и он скомпенсирует наши потери и неудачи.
Трудимся над семейной жизнью, не унываем, просим Господа благословить наши труды. Старец Иоанн (Крестьянкин) любил слова из одного кратенького свода аскетических наставлений:
«Когда познаешь слабости свои и бессилие к сотворению добра, то помни, что ты не сам спасаешь себя, а спасает тебя Христос».
