Мюнхенский отшельник
Василия Жданкина, кобзаря и исполнителя старинных православных кантов, я полюбила с первого взгляда, вернее - с первого звука его голоса. Голоса, не побоюсь сказать, шаляпинской красоты. Василий живет на Украине, неподалеку от Почаевской лавры. И всегда он желанный (хочется, оттолкнувшись от его фамилии, сказать "жданный") гость. Наш разговор о необыкновенной встрече, которая сыграла решающую роль в его жизни, состоялся в один из его приездов в Москву.
Ирина Медведева: Василий, я слышала, что раньше вы были рок-певцом, это правда?
Василий Жданкин: Ну, скажем так: в юности увлекался рок-музыкой, а уже профессионально я вышел на сцену с народной песней.
И.М.: Вы были в каком-то ансамбле?
В.Ж.: Ансамбль один, другой, третий... Разные были.
И.М.: А с каким ансамблем вы попали в Германию, где произошла та история, о которой я прошу вас рассказать?
В.Ж.: В Германию я попал уже один, когда профессионально работал на большой сцене. Но от Православия я тогда был далек, очень далек - занимался по системе Иванова. Мало того: я отвечал за Западную Украину.
И.М.: Это тот Порфирий Иванов, который всем советовал обливаться?
В.Ж.: Да-да-да... И хочу сказать, что если на первый взгляд это - безобидное учение, на самом деле - страшная вещь. По сути, скрытая форма сатанизма.
И.М.: А чему "старец" Порфирий учил? Наверно, не только обливаться холодной водой?
В.Ж.: Ну, знаете, лукавый он потому и лукавый, что использует метод полуправды. Естественно, в воде, в воздухе, в земле есть своя благодать, которой Господь наделил все эти стихии, и они, конечно, влияют на человека целительно. Даже у святых отцов написано, что "колодезная вода - вода исцеления и покоя". Но тут произошла подмена. Иванов заявил, что это все от него. Только через него, обращаясь к нему, люди получают от стихий здоровье, силу, особые способности. Теперь-то мне понятно, какую силу и какие особые способности. Если отрекаешься от Бога, от кого они? От лукавого.
И.М.: Конечно. Вообще, можно сказать, что это была секта.
В.Ж.: Это и есть секта.
И.М.: И вы там числились кем?
В.Ж.: Третьим по значимости человеком. Ни много ни мало - "апостолом". "Апостолом" Западной Украины.
И.М.: Вы ведь живете на Западной Украине?
В.Ж.: Да. В городе, который называется Кременец. Но в то время я жил во Львове.
И.М.: И народная песня уже тогда стала вашей профессией?
В.Ж.: Это все было на волне националистического подъема. И, естественно, народные песни я пел в основном украинские и такого национал-патриотического содержания. Уже позже, к моменту поездки в Мюнхен, я начал понимать, что в политике происходят лукавые подмены.
И.М.: А какие это были годы?
В.Ж.: 1990-1991-й.
И.М.: Что за инструмент у вас тогда был?
В.Ж.: Кобза. Мне ее подарили в 1987 году. Вот с этого момента я начал серьезно заниматься народной музыкой.
И.М.: И вы приехали в Мюнхен уже с сольным концертом, так?
В.Ж.: Да. Меня пригласила на католическое Рождество благотворительная организация, которая собирала средства для людей Чернобыля.
И.М.: И вы, наверно, приехали, несмотря на декабрьский холод, легко одетым? Я знаю, что члены секты Иванова даже в морозы ходили в ковбойках, в майках.
В.Ж.: Именно так я и выглядел: с бородищей до пупа, в рубахе с коротким рукавом, в легких брючках и сандалиях на босу ногу.
И.М.: Люди оглядывались?
В.Ж.: Ну, конечно! Мало того, пытались еще деньги совать, чтобы я оделся. Немцы, конечно, сердобольные люди...
И.М.:...и при этом очень заботятся о своем здоровье, поэтому я представляю, в какой ужас они приходили! Какая погода там была тогда?
В.Ж.: Для Мюнхена холодно: минус девять.
И.М.: Это и для нас не очень тепло. И снег был?
В.Ж.: Немножко был, сантиметров семь-восемь. Концерт мне устроили на улице, и я босой пел прямо на площади.
И.М.: Много украинцев пришло на концерт?
В.Ж.: Ну, естественно. Украинцы принимали в моем визите большое участие. По Мюнхену меня возила, знаете, кто? Вторая жена зятя Бандеры. Немецкая мэрия мне ее выдала, потому что она хорошо говорила и по-украински, и, естественно, по-немецки.
И.М.: И это она вам рассказала, что в Мюнхене есть такой необычный человек?
В.Ж.: Нет, не она. Незадолго до моего отъезда домой на торжественном ужине в мэрии после очередного концерта один клерк из мэрии мне и говорит: "У нас в Олимпийском городке живет такой же чудак, как и ты. Из твоих краев. Он сам себе церковь построил". А я себе думаю: "Если для немца смешной, значит, нормальный человек. Интересно..." Говорю: "Отведите меня к нему". Приезжает утром за мной эта родственница Бандеры, и мы с ней едем. Кстати сказать, она сторонилась политики, потому что их семью постоянно донимали этой политикой, они не знали, куда деваться.
И.М.: Она вас привезла в Олимпийскую деревню?
В.Ж.: Да. И вот я иду и думаю: где тут, среди этого стекла и бетона, может обитать мой соотечественник?
И.М.: Когда все это было построено?
В.Ж.: В 1978 году, если я не ошибаюсь.
И.М.: А то, о чем вы рассказываете, произошло больше, чем через десять лет.
В.Ж.: Ну да. И вот иду я по этому Олимпийскому городку, смотрю: снежок на газонах лежит, все так чистенько, гладенько, все вылизано. Где его искать - непонятно.
Подхожу к полицейскому, кое-как объясняю. "О, - заулыбался немец, - еремит Тимофей!" "Еремит" в переводе с немецкого "отшельник". Говорит: "Зайдете за стадион - увидите."
Иду за стадион, в самое сердце этого Олимпийского городка, и открывается такая картина... Ну, в общем, глазам не верю, что такое может быть. Посреди этого всего модернового великолепия стоит мазанка - такая, как на Украине, немножко перекошенная. И часовенка, сбитая из досок, с крестиком наверху, украшенная фольгой. Ну, совершенно по-детски. Заборчик по колено, тоже перекошенный немного...
И.М.:...через который можно было перешагнуть?
В.Ж.: Да.
И.М.: То есть не функциональный.
В.Ж. (смеется): Как оказалось, он был функциональный, но об этом потом. Захожу в этот дворик, стучу. Слышу "аминь" - ну, значит, можно. Захожу.
У меня от всех привезенных в Германию сувениров осталось одно пасхальное яичко-писанка (так у нас называют расписные яйца) с образом Пресвятой Богородицы. А поскольку мне сказали, что мой земляк - христианин, естественно, я его взял. Христианину, думаю, это должно подойти.
Открываю дверь, вижу окно и напротив окна силуэт. Легкий полумрак, лица еще не видно. Хотел поздороваться.
Но рот не успел открыть, а он говорит: "Проходи, Василий, садись, рассказывай, что там на Украине делается".
Ну, я сначала удивился, потом думаю: "Наверно, немцы предупредили дедушку, что придет Василий, раз они его хорошо знают".
И так осторожно начинаю рассказывать: мол, храмы возвращают, новые строят.
Он меня разглядывает с ног до головы, а потом говорит: "Храмы вам вернули, а правды там уже нет".
- "А в каких есть правда?"
- "В тех, где оберегали мощи святых, не дали выбросить. И в тех, что построены благочестивыми руками".
Потом смотрит на меня и говорит: "Это ты так и ходишь?".
Я с гордостью: "Да".
И.М.: Посмотрел на босые ноги?
В.Ж.: На все. "Ничего, ничего, - говорит, - оденешься".
А я себе думаю: "Какою властью он может заявлять такое?"
Ну, разговариваем дальше, и я ему вручаю эту писанку.
Надо было видеть, как он обрадовался, как целовал образ Богородицы и еще приговаривал: "Мамушка, родная..." Я сначала удивился: зачем эту картинку целовать? А потом, когда он расплакался, понял: что-то его тронуло.
И смотрю, у него бутылка вина стоит на столе початая. А по системе Иванова ничего нельзя было пить, строго запрещалось.
И.М.: Потому что вредно для здоровья?
В.Ж.: Считалось, что это перечеркнет все усилия, вся сила уйдет.
И я думаю: "Как так может быть? Этот человек обладает такой силой - и пьет вино".
Спрашиваю его: "Дедушка, а вы что, пьете?". "
Да, - говорит, - пью. (Как раз наше Рождество было.) А ты не пьешь?"
- "Нет, не пью".
Еще ничего о себе не сказал. Он говорит: "Ты же на концерты ездишь. Тебя люди принимают".
Я говорю: "Принимают".
- "Наливают тебе?"
- "Наливают". -
"И ты не пьешь?"
Я говорю: "Не пью".
Он так посмотрел на меня - знаете, как ребенок может смотреть в глаза? "
И что же, - говорит, - ты считаешь, что ты лучше их?"
Про себя думаю: "Действительно, так получается..." И говорю: "Дед, наливай!"
Он мне налил, мы с ним выпили, и у меня вдруг слезы как хлынут! Я не понимал, что со мной происходит, и не заметил, как начал ему исповедоваться. Это все было настолько неожиданно и молниеносно.
А потом я замолчал, а он мне стал про меня рассказывать - с самого детства. Тогда до меня дошло, что ему никто ничего не говорил про меня. Что это - нечто другое, нечто поразительное, необъяснимое.
И.М.: А он рассказывал без осуждения?
В.Ж.: Абсолютно.
И.М.: Хотя, наверно, называл какие-то грехи, проступки?
В.Ж.: Он сказал: "Ведь ты не со своей женой живешь". А я, действительно, тогда как раз бросил жену.
И.М.: Сколько вам было лет?
В.Ж.: В 1990 году мне было 32 года.
И.М.: И уже успел жену сменить!
В.Ж.: Да, потому что по системе Иванова, если жена не разделяет твоих взглядов, ты должен найти себе "духовную пару".
И.М.: И вы нашли.
В.Ж.: Очень быстро.
И.М.: Она была тоже "ивановка"?
В.Ж.: Нет, она не была "ивановкой", зато понимала, что если мне немножко подыгрывать, все будет в порядке. И вот я жалуюсь ему на жену, говорю, что, мол, она такая-сякая... Он улыбается и говорит: "Женщина". Дескать, что ты от нее хочешь? И от него такая любовь исходила - ну ни с чем нельзя сравнить.
И.М.: А как он выглядел? Он был маленького роста?
В.Ж.: Маленького.
И.М.: Сухонький?
В.Ж.: Нет, я бы сказал, крепенький. Помню, он сел за фисгармонию и начал петь такие детские песенки про Бога.
И.М.: Народные?
В.Ж.: Не народные, нет! Знаете, видимо они творились прямо в тот момент. Что-то там играет и поет. Это было настолько умилительно.
И.М.: Хороший голос у него был? Или слабенький?
В.Ж.: Старческий, но не слабенький. Такой очень простой. А у меня был с собой инструмент, и я ему тоже спел.
Предварительно порылся в памяти: есть ли у меня хоть что-то, связанное с христианством. И вспомнил кант Киево-Печерской Божией Матери.
Он послушал и говорит: "Ты, как приедешь домой, скажи своим украинцам, что нельзя отделяться от России".
Спрашиваю: "Почему?"
- "В большой семье легче прокормиться".
Дал мне книжечку древних подвижников, первых пустынников - Патерик. Древний Патерик на русском.
И говорит: "Иди с Богом".
Я спросил: "Можно к вам придти еще?"
- "Приходи, - говорит, - конечно". И напомнил мне молитву "Богородице Дево, радуйся".
Еще сказал, что надо поститься, а я ему говорю, что и так пощусь - три дня ничего не ем и не пью по системе Иванова - это уже была определенная степень посвящения. "Голодовка, - говорит, - от сатаны".
-"Чем же, - спрашиваю, - отличается пост от голодовки?"
- "В посте есть молитва. Если молитва не живет в душе, туда входит сатана".
[/b]
И.М.: И когда же вы пришли в следующий раз?
В.Ж.: Через день, потому что я прочитал сразу всю книжку.
Прибегаю к нему и заявляю: "Отец Тимофей, я хочу получить бесстрастие".
А он смеется.
Я говорю: "Чего вы смеетесь, я серьезно хочу".
- "Попостись, - говорит, - денька четыре ради Христа без еды и без воды, а я помолюсь, и ты молись, может, что-то и получится".
Я ушел и думаю: какая ерунда - четыре дня попоститься! Бывало, по шестнадцать суток ничего не ел, не пил... (По системе Иванова раз в год надо было такое "очищение" пройти.)
В первый же день меня так скрутило! И желудок и голова... В общем, я быстро понял, что это нечто другое. Понял, чем отличается пост от голодовки.
И.М.: А вы молились, как он сказал?
В.Ж.: Да, "Богородице Дево, радуйся", "Отче наш" я помнил. Ну и, как мог, молился.
На другой день немножко полегчало. Ночью сны снились ужасные. Это было что-то страшное.
И после трех ночей "ужастиков" снится мне на четвертую моя матушка покойная, которая никогда мне не снилась, пока я занимался "ивановством".
Она благословляет меня и целует.
И я слышу голос, сильный голос, который по-немецки почему-то говорит: "Grоss Got" - "Великий Бог", или "Бог велик" по-баварски. Это баварское приветствие.
И я просыпаюсь. Ощущение такое на пятый день, будто тела нет, будто хожу, не касаясь земли. Я всех любил: полицейских, арабов, негров... Мне было абсолютно все равно, что есть. Съел что-нибудь, насытился - и все, не было никакого различия.
Но меня хватило ровно на один день. Вечером я кого-то осудил. И почувствовал, как с меня будто кожа слезает. Почувствовал, как уходит благодать. Естественно, я не был готов к этому состоянию, просто старец дал мне попробовать, к чему надо стремиться...
И.М.:...чтобы получить бесстрастие. И как это сложно. А еще раз вы вернулись к отшельнику Тимофею?
В.Ж.: Конечно, я пришел к нему в третий раз и вот тогда уже начал у него интересоваться, как он попал в Германию. Спрашиваю: "Сколько вам лет? Вы ведь такой уже древний дедушка". Он отвечает: "Две тысячи". - "Как так?" - "Ну, раз ты не смеешься, - говорит, - я тебе расскажу, а то немцы смеются".
В 1944 году он воевал в Красной Армии, уже немцы отступали. Он попал в плен и в тот же день, вернее, в ту же ночь бежал из лагеря, и ночью, по дороге домой, ему явилась Пресвятая Богородица и говорит: "Тебе назад дороги нет, ты должен идти на запад и там строить церковь".
Он взмолился, говорит: "Матушка, у меня жена, трое детей, четвертым беременна..."
И.М.: А как же она была беременна, если он на войне?
В.Ж.: Его призвали где-то в конце войны.
И Она говорит: "Иди туда, куда Я тебя посылаю, за детей не тревожься".
Ну, он послушал, пошел с каким-то обозом, который отступал с немцами. В Австрии у них проверяли документы, а у него не было, их же забрали, когда арестовали. И его продержали в тюрьме около года - не знали, что с ним делать. Даже подослали к нему киллера, чтобы тот его просто придушил. Но по Божией милости он с киллером справился.
Понял, что дело не шутейное, и решил взять на себя строгий пост, пока его судьба не решится. Начал поститься - без воды, без пищи. И пропостился двадцать дней. Собирался продолжить, потому что уже вошел в пост, нормально себя чувствовал.
Но на двадцать первую ночь является ему Пресвятая Богородица и говорит: "Прекращай пост. Каждый должен нести крест, который ему по плечу. Тебя скоро выпустят - твоя молитва услышана, твое место в Мюнхене. А за каждый день поста ты прожил сто лет".
И.М.: Поэтому он вам и сказал, что ему две тысячи лет.
В.Ж.: Да. "И вот с того момента, - говорит, - я уже знал, кто и с чем ко мне идет". Он уже обладал ведением. Его выпустили через два дня.
И.М.: Наверно, война уже кончилась.
В.Ж.: Да. Выпустили, и он пошел в Мюнхен. Мюнхен был разбомблен. На пустыре, на окраине города, он поставил себе эту хибарку и часовенку начал строить. Естественно, молился, и на молитву потянулись люди. Это и немцы, и англичане, и американцы, кого там только не было!
И.М.: Войска победителей.
В.Ж.: Ну да, это же американская зона была. И он всех приводил к Православию. А в начале 1970-х проектируют там Олимпийский городок. Приезжают к нему масоны из Олимпийского комитета и говорят: "Нам эта земля нужна".
И.М.: А это были масоны?
В.Ж.: Ну, естественно. Кто может быть еще в Олимпийском комитете? Говорят: "Мы тебе даем шикарную виллу на другом конце города". Он говорит: "Меня Господь тут поставил". Они посмеялись и уехали. А он огородил территорию 30 на 40 метров и каждый день обходил с иконочкой вдоль заборчика этого.
И.М.: Крестным ходом?
В.Ж.: Крестным ходом, да. Через пару дней приезжают два бульдозера сносить его домик, а вокруг домика уже стоят человек восемьсот его духовных чад со всего мира. В том числе из Америки, а там и дипломаты, и юристы... И из американского Конгресса кто-то. В общем, скандал. Эти (из Олимпийского комитета) поняли, что им ничего "не светит", и решили строить вокруг хаты. Так старец оказался в центре событий. И, конечно, сотни людей могли с ним пообщаться.
И.М.: Может быть, и во время Олимпиады?
В.Ж.: Да, в 1978 году. Рассказывал, что такое было скопище бесовское. "Даже ночью пришли два беса во плоти и меня избили". Повредили ему позвоночник. То есть он уже не мог их удерживать, такая была концентрация бесовщины.
И.М.: Именно во время Олимпиады?..
В.Ж.: Да. Помню, он мне это рассказал и так смотрит на меня и говорит: "А что ты здесь делаешь?"
Я говорю: "Так вот и так, приехал концерт давать".
- "Деньги зарабатывать?"
- "Ну, и деньги зарабатывать".
- "Нечего, - говорит, - тебе здесь делать, езжай на Украину".
И велел на Запад ни ногой, не только на Запад - вообще за границу.
Я спрашиваю: "А к вам приехать нельзя?"
- "Не надо".
В тот момент к нему пришла немка, которая, видимо, стирала ему, убирала... И вот эта немка со мной прощается и говорит мне на ухо (она по-русски разговаривала): "А у нашего батюшки в келье сияние, каждый вечер сияние". И потом мы с ним выходим из дому, подошли к заборчику, он меня перекрестил, а я попросил его проводить меня еще немножко, потому что хотелось побыть с ним подольше.
А он говорит: "Не могу".
- "Почему?" - "За этот заборчик выйду - меня бесы разорвут". Так что заборчик функциональный.
И.М.: А что было с вами потом, когда вы приехали домой?
В.Ж.: Все в моей жизни и, прежде всего, во мне старец Тимофей перевернул. Что было потом? Вернулся к жене. Естественно, начал мерзнуть. (Смеется.) Бесы вышли по его молитвам.
И.М.: Значит, стали одеваться нормально?
В.Ж.: Оделся. И начал ходить в церковь, но просто так. Мне еще было трудно пойти на исповедь. И меня позвал по старой памяти в свою предвыборную кампанию Черновил - был такой деятель, не самый худший из них.
И.М.: Диссидент, который сидел в лагере при советской власти?
В.Ж.: Да-да. И вот его пресс-секретарь мне звонит и говорит: "Вячеслав Ефимович хочет видеть вас в предвыборной кампании".
Я ведь вот еще чем отличился: первый спел гимн Украины, когда вроде нельзя было, на фестивале в Черновцах. Решил этим отомстить советской власти за родственников. Они все пострадали во время репрессий в 1939 году и потом - после войны. В общем, отомстил таким образом.
Ну, а тут я понял уже, что все эти выборы - дело гнилое. Но у него в столе, у Черновила, лежало мое заявление на квартиру: мы во Львове снимали, своего жилья не было. И я не знаю, что делать. Думаю: "Не поеду - жена съест. Поеду - будет противно жить, что за квартиру продался".
Это было вечером, я прочитал на ночь "Отче наш". Думаю, лягу спать...
И.М.:...утро вечера мудренее.
В.Ж.: Ночью мне снится, что я в Почаевской лавре, в Успенском соборе. На амвоне стоит монах, такой высокий, худой, и людям говорит проповедь.
"Сначала, - говорит, - на Святую Русь пришли коммунисты, а теперь идут националисты".
Люди сгрудились вокруг него, а я в стороне стою. Он ко мне поворачивается, на меня пальцем показывает и говорит: "А ты их дорогами не ходи".
Ну, естественно, наутро я ни в какую кампанию не поехал, а поехал в Почаев. И там встретил другого старца, своего будущего духовника.
И.М.: Он жив еще?
В.Ж.: Уже упокоился. Отец Димитрий. Он тоже меня сразу раскусил.
Говорит: "Ты, брат, наверно, артист".
Я говорю: "Да".
- "На сцене поешь?"
- "Да".
- Говорит: "И тебе люди аплодируют? И ты дуреешь?"
- "Да".
- "Нечего, - говорит, - тебе там делать, уходи оттуда".
- "А почему? Я ж такие песни пою..."
Он говорит: "Или душу продашь, или голову снимут". И запретил мне пение на пять лет.
И.М.: И что ж вы должны были делать эти пять лет?
В.Ж.: Вот и я как-то растерялся от таких запретов и даже роптать начал: "Что же я буду делать?"
- "Учись что-то делать руками", - сказал отец Димитрий. "
Я ничего, - говорю, - не умею". А у моего отца была столярная мастерская, но он меня туда не пускал: боялся, что я руки пораню.
И.М.: Ну да, музыканту руки надо беречь особо.
В.Ж.: И вот я иду по коридору монашеского корпуса такой разбитый весь, голова пухнет от мыслей.
Ведь никаких сбережений нет, легкие деньги от шоу-бизнеса - они как приходят, так и уходят. И тут навстречу монахи ведут старичка; как оказалось, это был отец Богдан, сейчас он уже схиархимандрит Тихон.
Я к нему подхожу под благословение. Он меня благословляет, посмотрел на меня и говорит: "Ты, брат, наверно, столяр".
Я спрашиваю: "А с чего вы взяли?"
- "Что-то, - говорит, - мне так показалось". И пошел дальше.
Я думаю: "Какой столяр? Меня же не допускали до этого всего".
Через две недели мне владыка Августин Львовский предлагает поехать ко Гробу Господню в Иерусалим. Естественно, бесплатно.
А у меня первая мысль: "Ведь старец Тимофей запретил мне ездить за границу".
Потом успокаиваю себя: "Раз владыка благословляет, и в такое святое место..."
Но в день отъезда отца моего разбивает паралич, и он умирает. Понятно, я никуда не поехал. Он умирает, и остается столярная мастерская.
И.М.: Пришлось-таки стать столяром?
В.Ж.: Ну, сначала, первые пару месяцев, я только дерево портил, потом что-то начало получаться, а через полгода меня пригласили в женский монастырь в город Кременец...
И.М.:...где вы сейчас и живете.
В.Ж.: Да. Я начал делать киоты на иконы, и через некоторое время мы купили новый дом, а в этом новом доме уже не было мастерской. Я сначала заметался, но тут отец Геннадий (отец Геннадий Ботенко, настоятель храма архистратига Михаила в киевском Медгородке. - И.М.) пригласил меня на Рождественские чтения.
И.М.: Это было когда?
В.Ж.: Лет восемь назад, что ли.
И.М.: Я вас тогда впервые и услышала - на заключительном концерте Рождественских чтений.
В.Ж.: Да, около восьми лет прошло. А у меня еще денег не было: новый дом, там надо было все делать... Ну как ехать в Москву?!
И тут меня приглашает владыка Сергий, наш епископ Тернопольский и Кременецкий, выступить в епархии на Рождество. Мне сказали, что выступление безгонорарное, только дорогу оплатят.
И я себе думаю: "Мне запретили не сцене выступать, но, во-первых, сам владыка приглашает, а во-вторых, ничего не платят, акта купли-продажи нет. Короче, можно и спеть" Ну, и я поехал, спел.
Сижу после выступления, пью чай на трапезе и думаю: "Видимо, не получится у меня в Москву поехать".
И тут подходит ко мне молодой человек, вручает конверт с деньгами и быстренько уходит. Там было 200 долларов - на то время деньги немалые.
Я решил: значит надо ехать в Москву. И с тех пор снова начал концертировать, но уже в другом качестве. Единственное, что я стараюсь соблюдать: не вылезать на светскую сцену и на телевидение.
И.М.: А за границу?
В.Ж.: После того, что случилось с поездкой в Иерусалим, попытался поехать на Афон. Окончилось так же плачевно: я потерял все документы.
А последняя попытка была, когда меня пригласили в Сербию.
Я подумал: "Это же не заграница, это же свои люди".
В общем, успокоил себя в этом плане. Уже сделал визу, купил билет, собрался. Сижу в кресле, вспоминаю, что я еще забыл.
Заходит в комнату жена, и чувствую - что-то произошло. "
Что случилось?" - спрашиваю.
Она: "Вася, только не бей". - "Что такое?" - "Я постирала твой заграничный паспорт".
И на этот раз до меня уже дошло окончательно...
И.М.:...что больше попыток делать не следует. А как вы узнали о дальнейшей судьбе мюнхенского отшельника?
В.Ж.: По радио "Свобода". Это не я слышал, мой друг мне сообщил сразу же. В 2005 году на Покров он преставился в возрасте 112 лет. И история имела продолжение. В Москве, на трапезе у отца Артемия Владимирова, я встретил женщину. Она, как выяснилось, была протестанткой, жила в Германии, ее тоже старец Тимофей "выровнял" и отправил к отцу Николаю Гурьянову на остров Залит.
И.М.: Значит, он каким-то образом знал о нем?
В.Ж.: Только духовным образом он мог о нем знать. Ни радио, ни телефона у него не было. Его земля не была никак оформлена. Можете себе это представить?! В одном из столичных городов Германии...
И.М.:...где так любят порядок.
В.Ж.: А в этом году на Успение у меня был концерт в селе под Кременцом. Организовал его один местный фермер, он же меня прямо с концерта вез на поезд, потому что мне нужно было в Москву.
И вот по дороге стал он расспрашивать, как я пришел к Православию, почему ушел со сцены и все такое прочее - он был моим давним почитателем, следил за мной, начиная с 1980-х.
Я ему рассказал про старца Тимофея, а у него глаза округляются, и он говорит: "Я сегодня ночью слушал "Русское радио", и там прозвучала такая информация, что какой-то немец дарит России клочок земли в центре Мюнхена. Дескать, "эта земля должна принадлежать России, потому что здесь жил русский святой"".
И.Я.: А где могилка его?
В.Ж.: Могилка его была там, в Мюнхене, но от кого-то я услышал, что его дети прах оттуда забрали.
Еще интересный факт. Помните, был скандал в 2006 году, когда несколько афонских монахов из монастыря Есфигмен отказались поминать патриарха Варфоломея? Греческие власти даже прислали туда войска, чтобы их разогнать, но у них ничего не получилось, потому что там в это время находились высокопоставленные паломники из Германии, которые были чадами отца Тимофея.
И.М.: А сейчас вы чувствуете его молитвы? Помогает он вам?
В.Ж.: Конечно.
И.М.: А как вы к нему обращаетесь?
В.Ж.: Я обращаюсь к Господу: "Господи, молитвами старца Твоего Тимофея помилуй мя грешного".
https://ruskline.ru/monitoring_smi/2009 … otshel_nik
____________________
___________
Родился православный бард в Краснодарском крае в 1958 году. В возрасте 2 лет родители привезли его на Украину в Кривой Рог. «В семье все пели, - вспоминал Василий. - Помню Рождество, деды сидят за столом и поют, а я под столом им подпеваю». После школы Василий поступил в Львовскую консерваторию. В одном из своих интервью он вспоминал: «Нас учили педагоги, которые еще помнили дореволюционную манеру пения. Это особое дыхание и звукоизвлечение. Когда пение и речь соединяются в одно, и голос получается сильный, низкий и объемный. Именно так пел прославленный Федор Шаляпин». В 80-е годы Василий работал в филармониях, пел в хорах и ансамблях. Тогда же овладел кобзой и исполнял песни, аккомпанируя себе на этом старинном инструменте. В 1989 году бард стал победителем престижного украинского фестиваля «Червона рута».
Любимца публики буквально носили на руках, прочили мировую известность. Тогда же случилось увлечение учением Порфирия Иванова. Василий мог зимой ходить босиком, без страха окунуться в прорубь, не есть и не пить по несколько дней. У нашего героя было все: и слава и деньги и статус, но вместе с тем, его не покидало чувство неизбывной тоски. Как будто главного в его жизни не хватает. Как-то с гастролями он приехал в Мюнхен. Там, в олимпийской деревне, среди огромных спортивных сооружений в небольшом домишке жил отец Тимофей. По словам Василия, старец был прозорливцем и рассказал о его жизни, начиная с самого детства. Кобзарь был настолько поражен этим общением, что искреннее уверовал в Бога и впервые со слезами на глазах исповедовался. По прошествии нескольких лет духовник Киево-Печерской Лавры благословил его снова выйти на сцену и служить своим песенным творчеством Богу и людям. Но это были уже совсем другие песни.
Из трех детей Василия Жданкина певческий дар унаследовала только его дочка Анастасия. В дуэте с ней он исполнял несколько песен и на фестивале «Исповедь сердца». Нежный девичий голос дочери изящно вплетался в главную певческую партию отца.
Василия Жданкина отличал юмор, добродушие, а вместе с тем сильный дух и крепкая вера. Многие, даже его соседи по Кременцу, осуждали его за любовь к русским. Не раз он вставал на защиту храмов Русской Православной Церкви, когда украинские националисты пытались запретить проводить службы. 2 сентября недалеко от дома в родном Кременце, Василий попал в ДТП и скончался на месте. Весть о его гибели стала для его поклонников ударом. В память об одном из самых ярких исполнителей фестиваля «Исповедь сердца» организаторы устроили в его честь концерт памяти. Подобные концерты прошли в и Москве и Санкт-Петербурге. Вот уже 3 года как украинского кобзаря Василия Жданкина нет на этой земле, а песни в его исполнении по-прежнему звучат. В них и боль, и любовь к братской России
.https://gtrk-kostroma.ru/radio-projects/navstrechu-festivalyu-ispoved-serdtsa-vasiliy-zhdankin/
Почему погиб западноукраинский православный поэт Василий Жданкин
Обстоятельства смерти 2 сентября на Западной Украине замечательного певца, музыканта и поэта - певца единой России - заставляют усомниться в официальной версии украинских властей = https://zvezdaweekly.ru/news/201996110-RyaRo.html
и вот еще хороша статья о жизни и смерти современного исповедника Святой Руси из Западной Украины,Василии Жданкине https://www.stoletie.ru/vzglyad/stranna … na_872.htm
Отредактировано Ярослава (2024-03-23 10:00:27)
