В ночь с 28 февраля на 1 марта 2002 года Евстигнееву Андрею Анатольевичу в тонком сне явился сам Мученик и показал, что стоит у нас на пороге. Выполняя распоряжение Царя оповестить об увиденном верующих, он сообщил обо всем своему духовнику иерею Андрею Коврижных из Рязанской епархии, а тот привлек меня в качестве журналиста для подготовки материала. Но прежде чем дословно воспроизвести это откровение, скажем несколько слов о самом Андрее и о тех немаловажных событиях, которые предшествовали этому явлению.
Евстигнееву 45 лет, у него пятеро детей. Работает он главным художником в одной полиграфической фирме, которая снимает офис в издательстве “Московская правда”, занимаясь выпуском литературы, в том числе и православной. В частности, были изданы такие работы, как “Размышления о Божественной Литургиии Н. В. Гоголя” и “Русская идеология и новое тысячелетие”, а также несколько книг о последнем Царе. Андрей является человеком воцерковлённым, по благословению Митрополита Рязанского и Касимовского Симона, периодически алтарничает в сельском приходе села Сабурово Касимовского района, где настоятелем является отец Андрей Коврижных, помогает ему исполнять требы. Тем не менее, как утверждает сам художник, в силу своего чрезмерного образования и обилия порой пустопорожних знаний долго не воспринимал страстотерпца Николая как святого, все сомневался да колебался. И Господь, являя особую милость, вразумил его удивительными событиями.
Первое произошло 13 декабря 2001 года, как раз в день памяти апостола Андрея. Тогда Андрей, крепкий и совершенно здоровый человек, кстати, бывший десантник, участник боёв с китайцами и афганскими душманами, внезапно занемог. Он вошёл в кабинет начальника, чтобы отпроситься домой, сел перед его столом в кресло, наклонился и ... умер.
— Передо мной возник серебристый круг, который начал стремительно сужаться, — вспоминает художник. — Появился серебристо-голубой коридор, через который меня понесло ввысь. Я отчётливо осознал, что умер. Страха не было, только жалость к моей семье. Там, в ярком и золотисто-голубовато-зеленоватом лазурном пространстве, цветом, похожим на фон редких старинных икон, меня встретили шестеро светозарных сущностей — прекрасных ликов с крылами-руками. Они их сложили, протянули ко мне и приняли мою душу. Я испытал неземное блаженство и радостъ от несказанной любви, которая исходила от этих существ. Все мои страхи, отчаяния и переживания о земном мгновенно утратили значение, как пустое и никчемное. Вся земная любовь — это не любовь, а скорее самолюбие по сравнению с небесной. Причем все было абсолютно реально. А потом услышал голос: “Ты нужен на земле, твой путь не закончен. Иди и выполняй свой долг”. — Через мгновение, — продолжает Андрей, — я оказался в кабинете начальника, откуда и начал свое путешествие. Только на потолке. Оттуда, сверху, я увидел свое потемневшее тело с запрокинутой головой, которое приобрело серо-зеленый цвет. Вокруг него, как угорелые, носились мои коллеги: кто-то звонил в “скорую”, кто-то наливал воды, кто-то просто переживал. Все были очень напуганы, кроме меня. Я чувствовал себя нормально, насколько это было возможно в моем положении. И категорически не желал возвращаться в это чужое и гадкое тело, к которому испытывал чувство крайнего отвращения, особенно к улыбке, которая оставалась на лице. Один сотрудник, отпустив мою руку, произнес: “Андрей умер, не дышит, и сердце не бьется”. Знали бы они, что я живее прежнего! Но, так или иначе, я прозевал то мгновение, когда вошел в тело, словно голым в грязное чужое пальто. Тут же почувствовал, как из него выделилось довольно много вонючей слизи по всей коже. И мне стало крайне стыдно и противно за свое поведение, за всю свою прежнюю жизнь. Полет меня полностью изменил, в одно мгновение. Я “приземлился” совсем другим человеком.
Смерть длилась всего полторы минуты и ушла без последствий для здоровья. На другой день Андрей вышел на работу как ни в чем не бывало, физически абсолютно нормальным. Но духовно совершенно обновленным. Пройдя через столь благодатный опыт, он полностью изменился, поменяв свои жизненные ориентиры и ценности. Теперь он абсолютно не боится смерти, потери средств, не стремится к заработкам, светским “радостям жизни”, ведет более углубленную и внимательную жизнь. Он знает, что здешняя жизнь — совсем не та жизнь, ради которой надо тратить отпущенное ему время.
Незадолго до откровения Андрей вместе с названным священником провел несколько напряженных дней. Он служил с отцом Андреем в Сабурове, потом участвовал в закладке камня в фундамент храма, возводимого в Рязани в память Царя-мученика, уже второго в этой епархии. Потом в Москве помогал устраивать сына батюшки в детскую клинику. И в ту ночь свалился на кровать буквально без ног, устремившись навстречу неведомому. Теперь предоставим ему слово:
“Это происходило в предместье крупного города на старинной усадьбе с верандой, где чудесным образом оказался и я: там царская семья вкушала чай и очень скромную трапезу. У всех розовато-светлые лица, одеты они были в очень чистые, местами заштопанные белые одежды. Общались трогательно и нешумливо то на французском, то на немецком языках. Когда они осознали, что я ничего не понимаю, перешли на родную речь. Запомнилось, что Царь был облачен в военный мундир без знаков различия, а царевич в косоворотку.
Вот император встает, подходит и берет меня за плечи так, словно мы с ним
старые друзья, и произносит: “То, что я тебе скажу, ты запомни, запиши
и обязательно передай людям. Вот что скоро будет с Россией”.
Он простирает руку и передо мной разверзается страшная картина,
от которой сознание раздваивается. Часть остается на веранде, а другая половина
становится участником этого кошмара: разрушенный город, очереди за хлебом,
полевые палатки и кухни, в которых, кроме консервов, галет и баланды, ничего нет.
Везде руины, гарь и смрад, разбросаны трупы, ходят военные с автоматами
и в грязных маскхалатах. Буквально на все продукты монополия государства,
особенно на водку, которую распределяют спецслужбы. Водка запомнилась особенно,
ибо ее употребляли как панацею от всего этого ужаса. Она была главной ценностью,
средством для затыкания ртов мечущихся людей. Военные владели всей ситуацией,
были хозяевами в этом хаосе, причем я бы их назвал даже не военными, а военщиной,
поскольку их лица были злобными и жестокими, со стальными глазами. И они больше
походили на демонов, чем на людей. Меня обуял страх от осознания, что деться некуда,
что все безысходно и безнадежно, тупиковая, неотвратимая и очень близкая всем нам
ситуация, предвестник конца света для всех без исключения.
Угнетался весь наш народ.
Когда я в страхе прильнул к Царю, который находился с правой от меня стороны
и немного сзади, как бы прикрывая меня от опасности, он мне сказал, что Россию
ждут муки и страшные страдания, что мы находимся в преддверии конца.
Потом добавил: «Передай всем, что мы страшно страдали перед смертью».
И я вдруг почувствовал, что именно испытала царская семья в момент казни,
но передать нет слов. Одно могу сказать, что эти муки сопоставимы с теми,
которые испытывали наши солдаты, у которых афганские палачи живьем сдирали кожу.
Это были страшные физические и душевные страдания, аналогичные тем, которые,
по словам Николая II, отмерены и всем нам.
Отмечу, что никаких намеков на возрождение России, мне явлено не было.
Напротив, Император отчетливо произнес: «Уходите из больших городов.
В них — смерть». При этом весь он излучал бездонную любовь и спокойствие,
а в его голубых и бездонных глазах я буквально растворялся.
И вот что еще. Я тогда понял, что в стране царила военная диктатура,
что вполне естественно для начала боевых действий. Мне никто не сообщал,
но я могу точно сказать, что почувствовал тогда внешнюю причину трагедии
— военный переворот, причем к власти пришли угнетатели и гонители
веры православной, антихристиане.
Потом мне было показано, как будет спасаться моя семья.
Мы все оказались в тонущей лодке. И в последний момент
я сказал: “Пойдем по воде”. И мы пошли по воде на отдаленный остров,
где находилось нечто подобное скиту. Царь показал, что уходить надо
в отдаленные пустыни, монастыри, труднодоступные места,
где собираться в общины и вместе спасаться.
Это путь всех православных — как апостол Петр,
без колебаний идти за Спасителем, не боясь опасностей.
Каждый должен идти по воде со своим крестом и помогать друг другу”.
https://homeguard988.livejournal.com/24342.html
http://archiv.kiev1.org/page-842.html
