Старец Паисий Святогорец о противодействии кощунствам.
— Геронда, что нужно делать, когда говорят что-то против Церкви или против монашества и т.д.?

— Начнем с того, что, если кто-то плохо говорит, например, о тебе как о личности, это не страшно. Подумай: «Христа, Который был Христом, поносили, и Он не отвечал, а чего достоин я, грешник?» Если бы хотели оскорбить лично меня, то это меня бы совсем не беспокоило. Но когда меня оскорбляют как монаха, то оскорбляют и весь институт монашества, потому что я, как монах, от него неотрывен. В этом случае я не должен молчать. В таких случаях надо дать оскорбителям немного выговориться, а потом сказать им пару слов. Однажды в автобусе одна женщина ругала священников. Я дал ей выговориться, а когда она остановилась, сказал: «У нас много претензий к священникам, но ведь их не на парашютах же Бог с неба сбросил. Они люди с человеческими немощами. Но скажи мне вот что: такая мать, как ты, накрашенная и с ногтями, как у ястреба, какого ребенка родит и как его воспитает? И каким он станет потом священником или монахом, если станет?» Помню, в другой раз, когда я ехал на автобусе из Афин в Янину, один человек всю дорогу осуждал митрополита, который тогда чего-то там натворил. Я сказал ему одно-два слова, а потом молился. Он продолжал свое. Когда мы приехали в Янину и вышли, я отозвал его в сторонку и говорю: «Ты знаешь, кто я такой?» — «Нет», — отвечает он. «А что же ты тогда, — говорю, — сидишь и говоришь такие вещи? Может быть, я во много раз хуже того, кого ты поносишь, а может, я — святой?! Как же ты сидишь передо мной и несешь такое, что я даже о мирянах представить себе не могу того, чтобы они подобное творили? Постарайся-ка исправиться, потому что иначе ты можешь крепко получить по мозгам от Бога! Для твоей же пользы, конечно». Смотрю, начал он дрожать. Но и до других тоже дошло, как я понял по тому переполоху, который возник.

[Иной раз] видишь, как оскорбляют святое, а окружающие молчат. Однажды, выезжая со Святой Горы, я встретил на корабле одного несчастного, убежавшего из психиатрической больницы на Святую Гору. Он без остановки кричал и ругал всех: сильных мира сего, правительство, врачей… «Столько лет, — кричал он, — меня мучили электрошоком и таблетками. А вам хорошо! Все, что хочешь, у вас есть, машины у вас есть! А меня в двенадцать лет мама отправила на один остров, и с тех пор уже двадцать пять лет — из дурдома в дурдом!» Он ругал все партии, а потом начал хулить Христа и Божию Матерь. Я встаю и говорю: «Заканчивай! Неужели здесь нет ни одного представителя власти?» Вижу: заволновался его спутник, скорее всего, полицейский, и маленько его укоротил. Этот несчастный, крича и хуля, выговорил всю свою беду. И мне стало за него больно. Потом он подошел, поцеловал мне руку, и я его тоже поцеловал. Он был прав. Все мы — кто больше, кто меньше — ответственны за это. И я тоже был причиной хулы этого несчастного. Будь я духовен, я соделал бы его здравым.

Как же разочарованы были фарасиоты, когда при обмене они плыли на корабле в Грецию! Два моряка ругались между собой и хулили Христа и Божию Матерь. Фарасиотам это показалось очень тяжелым. «Греки, христиане — и хулят Христа и Матерь Божию!». Они схватили богохульников и бросили их в море. К счастью, те умели плавать и спаслись. Даже если оскорбляют какого-то человека, мы обязаны его защитить, а тем паче Христа! Ко мне в каливу пришел однажды один мальчик — он хромал, но личико его сияло. «Здесь, — думаю, — дело непросто, раз так сияет божественная Благодать!» Спрашиваю: «Как поживаешь?» И он рассказал, что с ним случилось. Один зверюга, ростом под потолок, хулил Христа и Матерь Божию, и этот мальчик бросился на него, чтобы его остановить. Зверюга повалил его наземь, истоптал, покалечил ему ноги, и после этого бедняжка захромал. Исповедник! А что перенесли исповедники, мученики!

— Геронда, в одной стихире поется: «Яростию подвигшеся праведнейшею». Какая ярость или гнев являются праведнейшими?

— Вопиять и гневаться от действительной боли, когда обижают других, — это «праведнейший гнев». Гневаться, когда обижают тебя самого, — это гнев нечистый. Если видишь, что кто-то страдает за святыню, то это значит, что у него есть ревность по Богу. И Христа ради юродивого можно так распознать. Если взять, например, икону и поставить ее перед ним вверх ногами, то Христа ради юродивый сразу подскочит! Такой «тест» на юродивых. Итак, есть и праведное, по Богу, негодование, и только такое негодование оправдано в человеке. Когда Моисей увидел, как народ приносит жертву златому тельцу, он, вознегодовав, поверг на землю скрижали с заповедями, которые дал ему Бог, и они разбились. Финеес, внук первосвященника Аарона, совершил два убийства, а Бог заповедал, чтобы из рода его происходили священники Израилевы! Когда Финеес увидел, как израильтянин Замврий грешит с мадианитянкой Хазви перед Моисеем и всеми израильтянами, то он не удержал себя. Поднявшись от сонмища, он убил их, и гнев Божий остановился. А если бы он не убил их обоих, то гнев Божий пал бы на весь народ израильский. Как это страшно! Я, когда читаю в Псалтири стих «И ста Финеес и умилостиви и преста сечь«, много раз лобызаю его имя. И Христос, когда увидел, как в ограде Храма продают волов, овец, голубей, увидел менял, меняющих деньги, взял бич и изгнал их.

Когда духовный человек, негодуя, стремится
защитить себя самого в чем-то личном, то это
совершенно эгоистично, это действие диавола.
Такой человек извне поддается бесовским воздействиям.
Если же кого-то обижают или над кем-то издеваются,
то за него должны заступиться другие, и ради справедливости
заступиться, а не ради своей личной выгоды. Негоже ругаться
за себя самого. Другое дело — противостать обидчикам,
чтобы защитить серьезные духовные вопросы, то, что касается
нашей веры, Православия. Это твой долг.
Думать о других и противодействовать для того, чтобы их защитить,
— это чисто, потому что это совершается от любви.

В 1988 году во всей Греции возникли волнения в связи
с показом богохульного фильма Скорцезе „Последнее искушение Христа“,
снятого по книге писателя Казандзакиса. Помимо отдельных протестов
благочестивых представителей греческого народа, Элладская Православная
Церковь приняла решение о проведении 6–7 ноября 1988 года (н. ст.)
акции всецерковного протеста, поучаствовать в которой призвала
и Святую Гору Афон. Многие были против этого решения, считая,
что акции протеста – не слишком духовное дело. Такие люди говорили,
что из-за их пренебрежения к фильму Скорцезе этот фильм будет менее
популярным.(!!!) Мнение старца Паисия было совершенно противоположным.

„Во времена иконоборчества, – говорил он, – у Золотых ворот Константинополя
десять христиан решительно защитили икону Христа и пошли ради нее на мучение
(см.: Свт. Димитрий Ростовский. Жития святых. Август. М., 1992. С. 144–146).
Сейчас – когда хулится Лицо Христа – нам нельзя оставаться равнодушными.
Если бы мы – такие “рассудительные” и “разумные” – жили в ту эпоху, то мы бы
сказали десяти мученикам: “Поступая так, вы ведете себя недуховно.
Отнеситесь к Спафарию, который лезет по лестнице, чтобы сбросить икону вниз,
с пренебрежением, а когда положение дел изменится, мы повесим на это место
другую икону – да еще более византийскую, чем прежняя”. В этом-то и весь ужас!
Свое падение, свою трусость, свое желание устроиться поудобнее мы выдаем
за что-то высшее!“

Считая протест против показа богохульного фильма исповеданием веры,
старец поспешил встать в ряды верных чад воинствующей Церкви.

В этой акции протеста также принимали участие протоэпистат, антипросопы
большинства монастырей, игумены и около ста святогорских монахов, а также
монахи и монахини из монастырей в миру и множество верующих.
«Скоординированные действия и молитва всех христиан привели к благому результату.
Греческое правительство запретило показ богохульной картины»

(Иером. Исаак. Житие старца Паисия Святогорца. М., 2006. Гл. 12).

После того, как народ торжественно приветствовал Его
криками «осанна», никто не решился противодействовать Ему,
когда Он, как и в первый год Своего служения, начал
«выгонять продающих и покупающих в храме, и столы меновщиков
и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто
пронес через храм какую-либо вещь», т.е. посторонние вещи,
не имеющие отношения к богослужению в храме.

https://ekzeget.ru/bible/evangelie-ot-m … 1/stih-12/
https://ekzeget.ru/bible/evangelie-ot-m … 1/stih-12/

Διάλογος το 1994 γενόμενος στα Πάμφυλα της Λέσβου με τον γνωστό πλέον στο Πανελλήνιο Παπα-Φώτη τον Λαυρεώτη στο σημερινό Μετόχι του Παναγίου Τάφου στον Ιερό Μονύδριο του Αγίου Νεομάρτυρα Λουκά του εκ Παμφύλων.

«-Παπα- Φώτη .τι θα γίνει με τις προκλήσεις των τούρκων;
Και από τον μακαριστό γέροντα πήραμε τις εξής πνευματοκίνητες απαντήσεις.
-Λες εγώ να μην ανησυχώ και να μην προσεύχομαι για να μην μας δαγκώσουν πριν την ώρα τους τα λυσσασμένα σκυλιά.
-Έτσι που μας κατάντησαν εδώ μέσα στην Ελλάδα, πρέπει να κάνουμε τον ψόφιο κοριό μέχρι να έρθει ο ΕΚΤΕΛΕΣΤΗΣ που με τον εγωισμό του θα εκτελέσει την διάλυση της Τουρκίας , εν αγνοία του εκτελώντας το σχέδιο του ΑΓΙΟΥ ΘΕΟΥ.
Στην ερώτηση μου ότι δεν καταλαβαίνω τίποτε μου είπε.
-ούτε πρόκειται να το καταλάβεις αν δεν το ζήσεις και μαζί με αυτόν τον ΕΚΤΕΛΕΣΤΗ θα κλείσει ο συγκεκριμένος κύκλος της μεταπολίτευσης εδώ που άνοιξε με την προδοσία της Τραγωδίας του Κυπριακού .
-η τουρκία θα μας επιτεθεί διαλυμένη και θα μοιάζει με ένα λυσσασμένο σκύλο δίχως δόντια που θα δαγκώνει όμως με τα ούλα του.
-αυτό παιδί μου θα είναι το ΘΑΥΜΑ και θα πιστέψουν πολλοί αδιάφοροι εδώ μέσα.
-τότε παλληκάρι μου μετά από λίγο θα ανοίξει η θάλασσα και ΑΝΕΜΟΣ ΘΕΟΥ θα φουσκώνει τα Άσπρα –Ελληνικά –Πανιά για να ελλιμενιστούν στο Κοντοσκάλι κάτω από την ΑΓΙΑ ΣΟΦΙΑ.»

Και έτσι θα γίνει διότι το επιβεβαιώνει ένας ΑΓΙΟΣ που υπήρξε φίλος του Παπά – Φώτη και ήταν ο ΑΓΙΟΣ ΠΑΙΣΙΟΣ
«Γέροντα», τον ρωτάω μετά, «την Πόλη θα την δώσουν σ’ εμάς;» 
«Θα την δώσουν σε μας, όχι επειδή θα το θέλουν, αλλά επειδή αυτή η λύση θα εξυπηρετεί τα συμφέροντα των ξένων. Τότε θα το καταλάβουν αυτό. Αυτά που σου λέω, μην τα πεις σε κανένα. Θα σε βγάλουν τρελό. Γιατί δεν είναι ώριμες οι συγκυρίες ακόμα. Τότε θα το καταλάβεις».
Αυτή η συζήτηση με το Γέροντα έγινε το 1991, όταν υπηρετούσα στο στρατό.
Άλλη φορά, ο Γέροντας είπε: «Η διοίκηση της Πόλης, από μας, θα είναι και στρατιωτική και πολιτική»  

( неточный перевод ):

... Папа Фотий а как насчет  тех проблем, связанных  с  турками?

И от благословенного Старца мы получили
следующие вдохновленные духом ответы.

Ты думаешь, я не должен волноваться и молиться,
чтобы бешеные собаки не укусили нас раньше времени.
- Так, как они привели нас сюда, в Грецию,
мы должны притворяться мертвой букашкой,
пока не прибудет палач, который в своем эгоизме
осуществит распад Турции,
неосознанно выполняя план Святого Бога.

Когда я спросил, не понимаю ли я чего-нибудь, он ответил мне:
- вы не поймете этого, пока не проживете это на собственном опыте,
и вместе с этим палачом не придете к концу цепочки ( череды ) тех событий
которые приведут к смене политической власти (строя) у нас   здесь в стране ( Греции ) ,
которая началась с предательства трагедии кипрской проблемы.
( имеется в виду захват турками части Кипра в 1974 и создания ТРСК  )
( которые произошли при всеобщем попустительстве ... никто
не вмешался и не восприпятствовал туркам,
несмотря на незаконность и преступность их действий )

( то есть получается что вместе с прочими вещами
   в конце всех тех событий решится и проблема Кипра
-- он станет вновь свободным )

Турция набросится на нас по частям
и будет похожа на бешеную собаку без зубов,
но она будет кусать своими деснами.
- это, дитя мое, и будет чудом,
и многие неравнодушные люди поверят в него.
- тогда, чадо мое, через некоторое время море расступится,
и Божий ветер надует белые – греческие - паруса,
чтобы причалить в Контоскали под Святой Софией».

"И так оно и будет, потому что это подтвердил святой,
который был другом папы Фотия
и это был  святой старец Паисий (Святогорец),
- спрашиваю я его потом.
- Они отдадут нам город?"
- Они отдадут его нам не потому, что захотят этого,
а потому, что это решение будет отвечать интересам иностранцев.
Тогда они это поймут. То, что я тебе говорю, никому не говори.
Они сведут тебя с ума. Потому что времена еще не настали.
Тогда ты поймешь".

Этот разговор со Старцем состоялся в 1991 году,
когда я служил в армии.
В другой раз старец сказал:
"Управление городом, осуществляемое НАМИ,
будет как военным, так и политическим".