Незаживающее
Коммерсант
Заур Фарниев о ранах и ожиданиях Беслана
Для меня олицетворением Беслана и того, что происходило после него, помимо «Матерей Беслана»,
стали эти четыре женщины. Четыре фамилии, которые за 15 лет я выучил наизусть и по которым
можно судить, как страна относится к тем, кого не смогла в свое время защитить.
В России после терактов или техногенных катастроф принято,
что всем пострадавшим или их родственникам выплачивают деньги. Как правило, это миллион рублей.
Государство компенсирует потери. Жизни и здоровья. И словно считает, что за эти деньги откупилось
от них, можно переворачивать страницу.В Беслане этого миллиона не хватило. Наталья Сатцаева, Марина Дучко, Диана Муртазова и Фатима Дзгоева
лечатся до сих пор. Наверное, уже без особой надежды на помощь государства, которое выплачивает им
пенсию по инвалидности. А она у нас не более 15 тыс. рублей.Этим четырем женщинам было необходимо дорогостоящее лечение и реабилитация за рубежом.
Компенсаций хватило на пару лет.В чем нуждается Беслан спустя 15 лет после трагедии
А потом — социальные пособия и путевки в Крым. Трое из них так и остаются колясочницами,
хотя, возможно, могли бы уже ходить. Но таких денег у их семей не оказалось. Самая тяжелая
— Фатима Дзгоева. Она ходить может, но каждый год на поездку в Германию, где ее продолжают лечить,
уходит почти миллион. Тот самый, которым от нее один раз откупились. Поэтому деньги собирают всем миром.
У государства на Фатиму денег нет. Ну, или есть — на санаторий.У многих бывших заложников в медицинских картах значится, что они «инвалиды детства».
То есть, все, конечно, понимают, откуда ранения, но написать в официальном документе,
что ранение произошло в результате теракта, нельзя.Нет такого понятия. Нет и закона о статусе жертв теракта, о котором говорят и бесланцы,
и пострадавшие в «Норд-Осте», Волгодонске и других точках России, где гремели взрывы
или были захвачены заложники. Возможно, будь такой закон, сейчас бы не пришлось устраивать
благотворительные марафоны для Фатимы Дзгоевой, а Марина Дучко, Диана Муртазова и Наталья Сатцаева
могли бы ходить самостоятельно, не надеясь на мизерную пенсию по инвалидности.Отрывок из книги Ольги Алленовой «Форпост. Беслан и его заложники»
На 15-летие захвата заложников в первой бесланской школе сняли фильмы все или почти все
крупные российские журналисты. Речь в них в основном о расследовании теракта, которое замерло лет 13 назад
и так осталось в замороженном состоянии. Его лишь формально продлевают каждые полгода, хотя ни следственной
группы, ни даже просто формально прикрепленного следователя в этом деле уже давно нет. Потерпевшие успели
выиграть иски в Европейском суде по правам человека, но на ход расследования это никак не повлияло.
И ежегодные требования возобновить следственные действия так и остаются висеть в воздухе.
На них просто уже никто не реагирует. Даже формально. Иногда кажется, что в возобновление расследования
не верят даже те, кто его требует. Нет, рукой не махнули и не смирились.
Привыкли, наверное.Наверное, привыкли и те четыре молодые женщины.
Только вот как можно привыкнуть к коляскам, зная, что ты могла бы ходить, я не знаю.И сейчас, когда говоришь с ними, они стараются не показывать своей слабости, много смеются, но все еще ждут.
Хоть никогда в этом и не признаются. Ждали, когда лечение и реабилитацию им пообещал тогдашний президент России
Дмитрий Медведев, сказавший на встрече с «Матерями Беслана», что «для страны это не деньги». Ждут и сейчас,
когда вдруг выяснилось, что государству они не по карману, о чем практически каждый год сообщает Министерство
здравоохранения. Там, вроде, и хотят помочь. Но денег нет.А быть навязчивыми в Осетии не любят. В Беслане — тем более.
Даже если пройдет еще 15 лет, прежде чем о них вспомнит их страна.
-----------------
В чем нуждается Беслан спустя 15 лет после трагедии
***
Детям Беслана сегодня помогают только международные организации.
------------------
Как Владимир Путин опять приехал в затопленный город
2 сентября президент России Владимир Путин приехал в город Тулун Иркутской области,
где побывал в школе № 6, а также несколько раз поговорил с жителями дважды утопленного города,
которые, сообщает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, хотели от президента столько всего,
что казалось немного странным, что он все это им пообещал.
***
Я уже понимал, что Тулун после наводнения охватила некоторая лихорадка.
Жители его слишком хорошо понимают: сейчас или никогда. И есть, есть шанс, что сейчас прямо вот тут
они могут получить то, о чем никогда и не мечтали (хотя бы потому, что было просто вредно) – в том числе
по той причине, что российский президент приезжает раз в месяц в этот небольшой городок в Иркутской области,
и они, разумеется, видят, что он сочувствует их несчастьям и пытается помочь. И в этом их шанс.
И они понимают: сейчас или никогда...
-----------------
Ведь не чуждый же православия человек имеет доступ к просфорам, как рука могла подняться? 
